В поисках огня жизни

В этом году Иосифу Александровичу Дмитриеву (Треру) – актеру, режиссеру, драматургу, этнотеатроведу, поэту и замечательному исполнителю чувашских народных песен – исполнилось бы 75. Вечер памяти, традиционно, состоится в ТЮЗе, однако будут там не только стихи и воспоминания – впервые на сцене прозвучит оратория Лолиты Чекушкиной, написанная на его поэму «Ăрăм»/«Заклинание». Об истории ее создания мы и поговорили с композитором.

— Расскажите о своих отношениях с Иосифом Александровичем, о совместной работе.

— Мы познакомились в 1996 году – мне просто посоветовали к нему обратиться. Он в это время был завлитом в театре оперы и балета. Я тогда работала над балетом «Зора» по Гарину-Михайловскому, и мне нужен был либреттист. Друзья сказали: с кем-то другим, может, будет легче, быстрее, но непонятно, что в итоге получится, а  если пойдешь с Иосифом, путь будет тернистым, но это будет по-настоящему.

Есть и еще предыстория. Я была совсем маленькой, когда шел фильм «Сеспель», где Иосиф играл главную роль (тогда были еще черно-белые телевизоры). И вот показывают как раз тот эпизод, где он бежит с тележкой и кричит «Нимĕне!» Папа тогда сказал: «Смотри, как его жалко, как ему тяжело, а он все равно зовет всех на работу, делать, создавать эту новую жизнь». И он был очень впечатлен, что я с Иосифом Александровичем встретилась. Ничего случайного не бывает.

Потом мы много с ним работали с фольклором. До него я уже делала чувашские обработки. Ну а он еще много нового мне показал. Например, сборник песен Гавриила Федорова. Это был такой известный собиратель в начале XX века, который мог уложить в голове 600-700 песен – путешествовал по местностям, где жили чуваши, общался с юрă ăсти – знатоками песен и все запоминал, потому что нот не знал, не мог записать. В какой-то момент его пригласили в Чебоксары и создали сборник.

Он вообще был моим духовным наставником по жизни и много чего мне открыл про чувашский этнос, традиции, музыку и культуру… Если что-то нужно было чувашское делать, я всегда обращалась к нему. То, что он говорил, всегда было и исконно, и достоверно.

Потом он уехал в Казахстан, потом вернулся, и в 2007 мы случайно встретились на остановке. А ты, говорит, пишешь что-нибудь для спектаклей? Давай-ка сделай «Карлсона». Вот тогда все и завязалось – и в результате у нас с ним восемь спектаклей, три из которых награждены «Узорчатым занавесом».

— Как поэт Иосиф Александрович был не столь известен. При жизни вы были знакомы с его стихами?

— Конечно же нет. Я знала, что он занимался переводами со шведского, он очень восхищался Айги, чего я не понимала. А он сердился и ругал меня: «Читай! Вникай!» А того, что он был поэтом, я вообще не знала, он был очень скромный в этом смысле. И вот когда уже приближался его конец и все уже знали, что он догорает, буквально за несколько дней я ему сказала: «Давай я что-нибудь напишу на твою поэзию». А он ответил: «Нет. У меня нет ничего вокального, у меня не певучие стихи». А потом, после уговоров, задумался и разрешил: «Ну вот моя книжка выйдет – найдешь что-нибудь». И вот книга вышла. Я ее пролистала – сначала думала сделать подборку из стихов, но потом вдруг нашла эту поэму, «Ăрăм»/«Заклинание». Это как послание к будущему, к нашим потомкам. Но оно – через переживания героя, который молится, заклинает Праматерь, высшую силу, Свет, чтобы спасти чувашский народ. Может, это звучит пафосно, но это не так.

Поэма

ПОСЛАНИЕ К ПОТОМКАМ

Поэма «Ăрăм»/«Заклинание» состоит из десяти частей, она словно венок из десяти совершенно непохожих друг на друга цветов. Они отражают разные состояния, разные уровни, через которые проходит герой. Это и отчаяние, и радость, и моление, и поиск.

Первая часть полностью посвящена исканиям Поэта, который находит в итоге огонь. Огонь — важнейший символ в чувашской культуре, он символизирует саму жизнь! Еще один важный образ, который возникает в поэме — это образ Праматери. Иосиф Дмитриев вообще очень тонко понимал женскую сущность, сопереживал и сочувствовал. Женщина у него это и Праматерь, и его настоящая мать, которая пережила много боли в своей жизни, тут очень много личного.

Обращаясь к Праматери, герой просит послать на землю Сына, Спасителя. Но Мессия сможет появиться только тогда, когда люди начнут стремиться к чистоте духа и тела. Через препятствия, через тернии он выводит нас в свет, которого возможно достигнуть через катарсис.

— А почему выбор пал на жанр оратории? Из-за ее близости к духовной музыке?

— Это все-таки светский жанр, и хотя многие композиторы XVI-XVII веков писали оратории на мифологические и религиозные сюжеты, я не думала об этом. Это совершенно не религиозная, не православная история. У меня не было задачи: написать ораторию. Просто что-то я должна была сделать из этих 10 частей. Появляется мотив – и он уже строит форму. Появилась интонация – и она говорит, куда ты дальше пойдешь. Оратория — скорее потому, что здесь огромную роль играет хор, оркестр просто его сопровождает. Хор передает атмосферу, состояние героя – и на этом фоне особенно остро звучит голос героя, крик души самого автора. Потому я и остановила свой выбор на теноре – Иосиф был между тенором и баритоном, но не бас, не низы, а звук, уходящий в высоту.

— Произведение ведь будет исполняться на чувашском языке. Поймет ли, почувствует его тот, кто не знает языка? Нужны здесь дополнительные «костыли» в виде перевода текста?

— Мы сделали эти «костыли» — не полный перевод всего текста, но самые основные моменты каждой части, и параллельный чувашский и русский текст в виде титров планируется.

— Специалисты говорят, что стихи Иосифа Александровича очень трудно, может быть, и не нужно переводить – настолько они чувашские и так много теряют в отрыве от языка.

— Да, и я с этим столкнулась. Я понимаю по-чувашски, а благодаря Иосифу – стала еще лучше. И тут мы сначала работали с Юлией Александровной, его женой, потом смотрели с носителями языка. Но все равно – у него все настолько тонко… как в японской поэзии. Ощутимо на уровне интуиции, на уровне звука… Но думаю, у нас получилось передать его дух.

— А кто будет исполнять ораторию?

— Мы  обратилась к руководству оперного театра, и они пошли навстречу – хор и оркестр будут оттуда, как и солист, Василий Николаев. Дирижер — Никита Удочкин, хормейстер – Александр Милов, чудесная команда, которая очень щепетильно относится к материалу, чем лично у меня вызывает глубокое уважение. Думаю, это прозвучит.

— Мне кажется, тем, кто был близок к Иосифу Александровичу, важна встреча с чем-то большим, чем воспоминания – с чем-то новым, что можно прожить, что позволит вновь с ним соприкоснуться и понять глубже.