«Шикует Москва, жирует, разве понять ей наши проблемы», — так подчас с обидой рассуждают в провинции. Но насколько точны в оценке люди, зачастую знающие столичную жизнь лишь по газетам да телепрограммам? А те — кроме президентско-правительственных дел — о чем любят сообщать: о пышной свадьбе дочери олигарха, о бандитских разборках, о шикарной иномарке, что пополнила автопарк всенародно любимой звезды эстрады. Но это далеко не вся Москва. Та, что осталась за кадром и за газетной строкой, живет обычной жизнью — борется с преступностью и беспризорностью, строит жилье для малоимущих, переживает по поводу взлета коммунальных тарифов. И у властей города — та же тьма социальных проблем, над которыми бьются за сотни и тысячи километров от первопрестольной. Рассказать журналистам региональных газет, как решаются некоторые из них, задумало правительство Москвы. Организаторы встречи сразу предупредили: показухи не будет, лучшее не выбирали, увидите все как есть. Пожалуй, так оно и было.
У оживленной магистрали высится плакат «Москва — старт в новый век». Прямо за ним, на перекладине, приютились два чумазых пацаненка в потрепанных курточках — по очереди потягивают баночное, в руках — фигурки игровых персонажей из любимых компьютерных игр и мультфильмов.
…Спорткомплекс «Олимпийский». На подходе к нему бродит стайка юных таджикских бродяжек. Как у нас, с криками, за гражданами они не кидаются: молча бредут за одним прохожим, затем разворачиваются и так же тихо пристраиваются в хвост другому. Эти ребятишки — капелька в многотысячном море городских беспризорников. В основном залетных — по статистике, москвичей среди этих ребят не более десяти процентов. Больше всего маленьких бродяг из Подмосковья — около трети. Еще процентов двадцать прибывает в столицу из регионов России, остальные — из стран СНГ.
Места их обитания в шумной столице — рынки и вокзалы. Средства выживания: мелкая торговля, попрошайничество, воровство, проституция. Эти профессии улиц ребятня осваивает под «чутким» руководством взрослых — чужих, а порой и родных.
Вот еще одна картинка. Идет очередной рейд «Подросток». У церкви Рождества Богородицы в нищенском ряду сидит оборванный мальчонка лет шести. За ним внимательно приглядывает стоящая поодаль женщина в грязной одежде. Завидев милиционеров, она вдруг кидается к церкви. Как потом выяснилось, это мама юного побирушки (оба — приезжие из Тверской области). Ничуть не тревожась за судьбу сына, женщина решила укрыться в храме от рейдовой бригады.
В ходе этих спецрейдов и будничной текучки только за три месяца нынешнего года московской милицией выявлено более двух тысяч беспризорных детей. Большинство из них первым делом отправлено в больницу — для приема «детей улиц» переоборудованы инфекционные отделения трех крупных городских стационаров. Без помощи медиков не обойтись: у большинства бродяжек неизменный «джентльменский» набор — чесотка и вши, встречаются хвори и пострашнее — гепатит, ВИЧ-инфекция.
Если серьезных болезней у ребят не обнаружено, в больнице они пробудут дней десять. Затем кого-то сразу отправят в родные края (опять же по статистике, процентов сорок «репатриантов» потом прикатит обратно в Москву). Большинство же беспризорников попадает под опеку учреждений социальной защиты. У нас такие учреждения деликатно именуют «центрами социальной реабилитации, психологической помощи семье и детям». В Москве их называют по старинке и откровенно — приюты. Созданы они в каждом административном округе Москвы (в планах властей — открыть еще семь-десять). В один из действующих приютов, что в северо-восточном округе столицы, гостей-журналистов и повезли.
Разместился приют в бывшем детсадовском здании (в Москве тоже кризис с демографией). Пять лет назад, когда он только открылся, было здесь 15 детей и 6 педагогов, сейчас — около полутора сотен ребятишек (в основном москвичей) и сотня сотрудников. В прихожей наша делегация дружно натягивает поверх обуви целлофановые «тапочки» («Чистоту бережем, — объясняют нам, — ведь дети сами порядок наводят»). Приемное отделение — для новичков приюта. Двух братьев-москвичей трех и восьми лет привезли сюда накануне. Их мама исчезла из дома две недели назад. Развлекаются «новобранцы» кто во что горазд: кто смотрит телевизор, кто катает по полу машинку; хлопец лет пяти злится, когда сосед объясняет ему, что в раскраске надо рисовать карандашами, и упрямо хлопает по картинке кубиком.
Идем дальше. Комната психологической разгрузки — с цветомузыкой и «сухим бассейном», где вместо воды — цветные пластмассовые шарики. Рядом библиотека: несколько высоченных, до потолка, стеллажей, самые зачитанные книги — сказки. В общем, почти все как у нас, только побогаче. В комнатах, где живут дети, в «гостиных» — обитые кожей диваны, импортные телевизоры, в спальнях дорогая мебель, на кроватях — расшитые цветные покрывала. Правда, юных хозяев в этих «квартирах» немного. Время урочное, и во всех группах, кроме малышовой, идут занятия. Во втором классе упражнение по русскому списывают в тетрадки пять учеников. Среди них и сероглазый Алеша из города Ростова Ярославской области. В Москве он оказался вместе с мамой, приехавшей на заработки. Как попал в приют — вспоминать не хочет, не хочет и обратно к маме в общагу, здесь ему гораздо лучше.
Надо сказать, в самом приюте учатся немногие. Большинство ребят ходит в две соседние школы, обычную и коррекционную, с которыми у приюта заключен договор. Так же, как и с двумя поликлиниками, детской и взрослой, что обслуживают и маленьких, и уже подросших постояльцев. Налажена дружба и с префектурой, и с мэрией, благодаря чему детям достаются бесплатные билеты на концерты, спектакли, выставки.
Вообще денег на дома для беспризорных ребят в Москве не жалеют. По словам заведующей приютом Татьяны Барсуковой, общие затраты на ребенка в месяц составляют около семи тысяч рублей (питание, одежда, расходы на коммуналку, зарплата персоналу и т. д.). К слову, заработок у сотрудников приюта достаточно неплохой, от 3 до 8 тысяч. В Москве все, кто работает с трудными детьми, получают по более высокому тарифу. И детвора здесь тоже может заработать на карманные расходы. На той же уборке территории, помощи на кухне. Преподают ребятам и азы профессий. Учат ремонтировать мебель, чинить обувь, шить, готовить (не так давно питомцы приюта даже ездили на практику в Италию, «стажировались» у тамошних поваров). Но работать хотят не все, дети улиц привыкли к иной жизни. Воспитатели рассказывают, что новички, ленясь стирать сами, одежду свою порой спрячут или выбросят, а потом новую просят — ту, мол, украли.
Но ребятишек ли винить в том, что с малолетства непривычны они к домашнему труду, к созданию уюта? И не прав, пожалуй, классик, писавший, что каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Что в Москве, что в Чебоксарах, так схожи меж собой большие трагедии маленьких граждан страны. И словно близнецы — цитаты из личных дел: «оба родителя лишены родительских прав», «мать в розыске», «отец посажен за разбой».
По-разному складываются потом судьбы ребят из этого московского приюта — кто-то попадает к приемным родителям, к опекунам, кто-то возвращается в родные семьи. Вот одна из историй со счастливым концом.
Кроху-дошкольницу подкинули в приют чужие люди (мама малышки сидела в Бутырках). Через некоторое время нашли для подкидыша опекунов, уже и документы начали оформлять. И тут вдруг через Интернет удалось отыскать отца девочки. Тот жил на Украине со второй семьей, о судьбе жены и дочки ничего не знал, пытался сам найти ребенка — безуспешно. Получив из Москвы весточку, отец тут же приехал и забрал дочку с собой.
Ребятишками-беспризорниками занимаются в Москве не только социальные службы. Подключается и армия: при войсковых частях создаются группы «сынов полка». И церковь — многие храмы берут шефство над приютами (тот, в котором мы побывали, опекает церковь в Марьиной роще). А при монастыре в Коломне есть даже свой детский дом, открытый с легкой руки матушки Ксении, в миру, кстати, закончившей журфак МГУ.
И в самой Москве работает несколько негосударственных детских приютов, созданных общественными организациями. На сегодняшний день живут в них около двухсот ребят. С одним из таких приютов — «Дорога к дому» (учредитель — благотворительный фонд «Нет алкоголизму и наркомании») — нас тоже познакомили.
Вообще-то совсем негосударственным этот приют не назовешь. Полностью содержать его фонду -учредителю оказалось не по средствам. Сейчас из муниципального бюджета приюту оплачивается половина стоимости детского питания, зарплата сотрудникам (от полутора до трех тысяч рублей), покупка недорогих медикаментов и коммунальные траты. Остальное — одежда, обувь, игрушки и пр. — от спонсоров-дарителей.
Здешний директор, впрочем, убежден в преимуществе своего приюта над государственным. Над его рабочим столом вычерчена схема со стрелочками и квадратиками, из которой явствует: из приюта социальной защиты ребенок возвращается в кризисную ситуацию, а из негосударственного — чаще всего в нормальную (приемная семья, семейный приют — пансион и т.п.). Но на расспросы дотошных гостей о том, сколько ж питомцев приюта отправилось в пансионы и к приемным родителям, ответить он так и не смог.
Полуобщественный-полугосударственный приют впечатление произвел двоякое, как и все половинчатое. Победней обстановка, поскромней меню в столовой, в одном из кабинетов с табличкой «информационно-компьютерный центр» скучает без дела молодой сотрудник — когда-то была здесь хорошая база данных, да устарела, а обновить денег нет. Распорядок жизни здесь тоже своеобразен. Ребятам запрещен выход на улицу после семи вечера и вход в чужую палату после восьми, «штраф» — лишение игры на компьютере. Особые санкции для тех, кого застукали с сигаретой: юные куряки остаются без прогулки, плюс к тому — собирают «бычки» на прилегающей к приюту территории.
Конечно, нетипичен этот приют, но и через «Дорогу к дому» тоже лежит путь к иной жизни. Напоследок нам показали сделанные в разное время фотографии нескольких воспитанников приюта. Вот ребят только-только привезли, со снимков исподлобья глядят маленькие бродяжки — худющие, чумазые, в грязных рубашонках. День третий-четвертый: те же ребятишки, уже умытые и приодетые, но взгляд тот же — как у затравленного волчонка. Прошло полгода, и не узнать прежних детей улиц. У мальчишек и девчонок — улыбки в пол-лица, сияющие глаза. А вот особый снимок — два пресчастливых братишки в обнимку с мамой: женщина, когда-то лишенная родительских прав, сумела завязать с разгульной жизнью и вернула себе сыновей.
И даже если не всех ребят сумеют здесь вытащить — ради нескольких счастливых улыбок стоит работать.
За помощь в подготовке материала автор выражает искреннюю признательность правительству Москвы, Московскому фонду поддержки и развития межрегиональных связей «Сотрудничество» и межрегиональному агентству информации «Вся Россия».
