Владимир ПОЛЯКОВ: HАМ УДАЕТСЯ ДОБИВАТЬСЯ ПОТРЯСАЮЩИХ РЕЗУЛЬТАТОВ
Чем раньше выявлено заболевание, тем быстрее оно лечится
Около десяти лет назад почти одновременно сразу у нескольких моих знакомых дети заболели онкологией. Ребятишки были разного возраста, диагнозы у них были тоже разные, но мысли у родителей были одинаковы: продать все, что можно, чтобы отправиться на лечение за границу – в Израиль или Германию.
Дело непростое, и только одна семья сумела выехать в Израиль, остальные проходили терапию в Кирове, в Москве, в Чебоксарах. Кто-то пошел на поправку быстро, кому-то пришлось проходить курсы химиотерапии и оперироваться снова и снова. Жизнь этих семей была невероятно тяжелой. К счастью, для большинства из них лечение оказалось успешным, однако почти во всех этих семьях не любят вспоминать то время и часто скрывают от окружающих сам факт заболевания. Вот и получается, что о погибших мы знаем, а о тех, кто выздоровел, – нет. Немудрено, что, когда заболевает ребенок, родители испытывают шок и страх оттого, что произошло непоправимое, будучи уверенными, что счастливые случаи выздоровления – это исключение из правил. Поэтому мы надеемся, что беседа с главным детским онкологом страны Владимиром Поляковым, возможно, несколько снимет то напряжение в обществе, которое возникает, когда речь заходит не просто об онкологии, а о заболеваниях у детей.
– Чувашию за последнее время посетили главный онколог Минздрава России, академик Михаил Давыдов, директор Научно-исследовательского института детской онкологии и гематологии профессор Мамед Алиев, теперь ваш визит. С чем это связано?
– Мой визит в республику имеет несколько целей, и одна из них – оценить работу детской онкологической службы и совместить ее с возможностями взрослой. Служба детской онкологии располагается в Республиканской детской клинической больнице, где выделены специальные койки, есть заведующий отделением, врачи специально обучались детской онкологии и имеют сертификаты. Заболеваемость в республике такая же, как и в среднем по стране: в год на 100 тысяч детей ежегодно приходится до 15 новых случаев, то есть около тридцати детей в Чувашии заболевают ежегодно. Эти тридцать больных требуют комплексной диагностики, нужно, чтобы врачи, которые будут ими заниматься, обладали соответствующими знаниями и умениями, потому что после диагностики следует этап лечения. И вот тут бывают проблемы, потому что лечение наших больных – это очень сложный процесс. Могут понадобиться высокотехнологичные хирургические вмешательства, которые не выполняются в вашем регионе, и пациентов нужно отправлять в федеральные центры. Сами понимаете, что учить вашего хирурга, который два раза в год будет выполнять уникальные операции, бессмысленно: мы не дождемся от него высокой квалификации, для этого необходим поток больных, которого в Чувашии, к счастью, нет. Но долечивание после федерального центра, как и лечение таких пациентов, кто успешно идет на стандартной химиотерапии, нужно проводить в условиях республики. С этим ваши доктора хорошо справляются.
– То есть проблем у нас в республике практически нет?
– У вас есть проблемы с радиоизотопными исследованиями, проведением лучевой терапии у детей. Я встретился с руководителями республиканского онкологического диспансера, они хорошо понимают эти проблемы и готовы сотрудничать с нами, чтобы оказывать помощь больным детям в области лучевой диагностики. Кроме того, наша задача на данном этапе – наладить правильную маршрутизацию больных, чтобы дети не страдали от запущенности заболеваний. И тут в помощь чувашским медикам телемедицина, когда любого пациента можно проконсультировать у ведущих специалистов страны и решить, где и каким способом его лечить.
– Чем болеют наши дети, какие заболевания представляют наибольшую опасность?
– Почти половина детской онкологии приходится на заболевания крови, пациенты получают химиотерапию и профилактическое облучение головного мозга, иногда им нужно делать биопсию лимфоузла, например. Больше никакого вмешательства не требуется, поэтому все лечение можно проводить здесь.
Среди злокачественных опухолей, которые поражают конкретные органы: глаз, мозг, мягкие ткани, на первом месте стоят опухоли центральной нервной системы, головного или спинного мозга – это почти 20 процентов. Далее следуют опухоли мягких тканей. На первом этапе необходимо хирургическое вмешательство, а далее – лучевая или химиотерапия. Вот с лучевой терапией все очень сложно, специалисты должны отдельно обу-чаться работе с детьми, особенно с маленькими. Пациентам необходимо лежать длительное время неподвижно, а малыши на это неспособны без анестезиологического пособия. Поэтому таких больных надо отправлять в федеральные центры. Хотя в каких-то случаях можно объединить усилия детских анестезиологов и взрослых врачей, занимающихся лучевой терапией. Но долечивать детей в любом случае уже здесь.
– Каковы результаты лечения онкологических больных, часто ли удается победить детские опухоли?
– Благодаря современным хи-миопрепаратам нам удается добиться потрясающих результатов. Если в начале 70-х годов, когда я только пришел работать в институт, умирали до 80 проц. наших больных, сегодня ситуация прямо противоположная: при своевременном обращении выздоравливают 80 проц. детей.
Как правило, у детей бывает не рак, а саркомы, которые хоть и агрессивны очень, но зато они имеют большую чувствительность к тем препаратам, которые мы используем для борьбы именно с детскими саркомами. У взрослых тоже встречаются саркомы, но они уже немного другие, не так отвечают на лечение, они более устойчивы к лекарствам. Самое главное, чтобы больные попадали к нам на ранних стадиях заболевания, а не на поздних, как часто это бывает. Связано это не только с трудностями диагностики: малыш не может объяснить, что его беспокоит, но и с низкой онкологической настороженностью педиатров. Если врач видит течение онкологического заболевания один-два раза в жизни, то ему и в голову не придет, что это может быть злокачественная опухоль. Мы сейчас пытаемся повысить онконастороженность педиатров, тогда бы маленькие пациенты поступали к нам на 1–2-й стадии заболевания. И к уже имеющимся 80 процентам добавятся еще 10–15. Что касается диагностики, сейчас проводятся скрининговые обследования детей, доступны исследования при помощи ультразвуковой и магниторезонансной аппаратуры.
Вот один пример. Только благодаря тому, что новорожденных детей стали смотреть офтальмологи, выздоровление детей с опухолями глаза происходит в 92 проц. случаев. Так что диспансеризация – это очень серьезный помощник в нашем деле.
ОТДЕЛЬНЫЙ ВОПРОС
– Кризис дает о себе знать? Не появился ли дефицит лекарственных средств?
– Мы применяем те же схемы лечения, что и во всем мире, те же лекарства, а они, как известно, экспортируются в страну. И хотя сейчас появляются наши, отечественные, медикаменты, все-таки кризис, увы, сказался на отрасли. Однако пока денег на медикаменты для детей хватает. Надо сказать, что у вашей республики есть еще и такое преимущество, как компактность. И организаторы здравоохранения его активно используют: заболевшие попадают сразу в республиканскую больницу к специалистам, у которых больше возможностей выставить диагноз. А чем раньше заболевание выявлено, тем быстрее и дешевле оно лечится.
