Кто, если не я? — Советская Чувашия

ЧУВСТВО ОТВЕТСТВЕННОСТИ НЕ ЗАВИСИТ ОТ НАЦИОНАЛЬНОСТИ

Поступать так, чтобы его народу не было стыдно за него, – жизненный принцип жителя Чебоксар Азиза Бадирова. Он азербайджанец, но уже давно живет в Чувашии. Поэтому ему одинаково дороги и историческая родина, и Чувашия, где выросли его дети и состоялся он сам. В республике его знают как руководителя производственно-строительной компании, сельхозпредприятия, а также национально-культурного объединения.
ПОЗВАЛА ЛЮБОВЬ
На вопрос, какой род занятий для него наиболее важен, Азиз Магеррамович, не раздумывая, отвечает, что ему всегда по душе была работа с людьми. Не зря его выбирали секретарем комсомольской организации и в школе, и в армии (служил в Германии), и в институте, и после. Отмечая, что если предприятие, грубо говоря, кормит, то общественная работа (хотя на нее уходит больше времени и денег) приносит моральное удовлетворение, он убежденно произносит:
– Общественная работа даже важнее. Если какого-то производственного предприятия не будет, ничего глобально страшного не произойдет, но не дай бог что-то случится на национальной почве…

– Живя в Чувашии, вы ощущаете себя азербайджанцем? И насколько остро?
– Вообще-то я не привык делить людей на национальности. Мы были так воспитаны – в уважении ко всем нациям и их обычаям. Во время учебы в институте каждый год ездили в ССО, на всесоюзные стройки собирались представители всех народов страны, работали, дружили и никогда не делили друг друга на национальности. Но когда приезжаешь в другую страну, волей-неволей начинаешь чувствовать себя частью группы людей, говорящих на другом языке, привыкших к другим традициям и обычаям.
Прожив в Чувашии более четверти века, могу с уверенностью сказать: здесь в общении никогда не подчеркивают твою принадлежность к другой национальности.
– То есть за все 26 лет, что вы живете в Чувашии, никогда не приходилось сталкиваться с проявлениями национальной нетерпимости?
– Бывало, конечно. Всем нам иногда приходится сталкиваться с негативным отношением, связанным именно с национальностью… Но о таких случаях даже говорить не стоит. Они меркнут перед общей обстановкой межнационального спокойствия, что царит в республике. Чувашии повезло, что на ее территории никогда не было конфликтных ситуаций на национальной почве. Народ здесь особенный, миролюбивый.
– Азиз Магеррамович, а как вы оказались в Чувашии?
– Все согласно французам, сherchez la femme… Приехал по делам (у меня был бакинский филиал «Строймонтажкомплект» Госснаба СССР, и в Чувашии – Строймонтажкомплект), встретил девушку, влюбился… И что интересно (загадочно улыбается), было это 14 февраля, в День влюбленных, а год 1989-й…
– Ваша избранница – чувашка?
– Да. В том же году я переехал в Чувашию, женился. С тех пор и живу здесь. Да так прижился, что, когда бываю в Азербайджане, через три дня уже начинаю скучать.
– Разные национальности, разный менталитет. Тяжело было привыкать?
– Когда есть друзья, оно как-то всегда легче. Друзей среди чувашей, самый близкий из них Виталий Александров, я приобрел еще в студенческих строительных отрядах. Работу здесь начал с поставок хлопка, а потом организовал производственно-строительную фирму – взял в аренду пустующее здание на станции Ишлеи, закупил оборудование, станки и занялся деревообработкой, производством оцилиндрованных бревен. Кстати, это предприятие первым в республике освоило строительство деревянных домов. А началось все с того, что позвонил однажды друг из Азербайджана: «Мне нужен деревянный дом, говорят, в России их делают, узнай, пожалуйста, где и как». Мы ему и сделали. А потом выиграли тендер на поставку домиков в детский оздоровительный лагерь, потом еще один и еще. Так дело и пошло.
– А потом вдруг решили заняться сельским хозяйством. Что побудило?
– Интерес к сельскому хозяйству был еще с детства. Помните фильм «Любовь земная», был там председатель колхоза Захар. Смотрел картину, и хотелось быть таким, как он, мечтал стать механизатором. Вообще кино – великий воспитатель, но почему-то сегодня это упускают из вида. Мы, мое поколение, смотрели хорошие добрые фильмы про трактористов, строителей, врачей и выбирали для жизни эти профессии. А что сегодня смотрят наши дети и внуки? Оказывается, бандиты хорошо зарабатывают…
Когда еще в школе учился, хотел идти в академию сельского хозяйства, но по совету родителей поступил на механико-математический факультет Азербайджанского государственного университета.
Видимо, та затаенная мечта и сыграла роль, когда один из знакомых предложил взять сельхозпредприятие…
ЧТОБЫ НЕ БЫЛО СТЫДНО
– Колхоз «Туруновский» Чебоксарского района в советское время был мощным зерновым, овощным и свиноводческим хозяйством…
– Вот именно был. А меня в августе 2007 года там встретили налоговики, судебные приставы, кредиторы… Предприятие было в долгах, как в шелках. Налоги в бюджет не платились лет пять, почти столько же колхозники не получали нормальную заработную плату. Ни одной единицы техники в рабочем состоянии, помещения разрушены…
Друзья советовали, мол, пусть, обанкротится, потом с нуля начнешь. А я рассуждал по-другому: народ скажет, приехал какой-то кавказец, довел колхоз до ручки. Никто не будет разбираться, что он уже был на краю банкротства…
Начал с того, что выплатил налоги, стал закрывать долги, в том числе и по заработной плате (ее, кстати, мы сразу подняли на 20 процентов)… Теперь-то понимаю, что это было ошибочное начало. Расплатился с долгами, а для того чтобы закупить технику и двигаться дальше, пришлось продать и здание своего деревообрабатывающего предприятия, и офис, и свою квартиру, и много еще что…
– Платить людям заработанное разве это ошибка?
– Я не про то. Нужно было найти грамотного менеджера (я ведь не специалист сельского хозяйства). На те огромные деньги, что тогда вложил в сельхозпредприятие (17 млн. рублей), нужно было купить коров, отремонтировать животноводческий комплекс, начать работать и потихонечку закрывать долги… А я одним махом попытался все проблемы решить.
Но я никого не виню, сам влез. Не можешь – не берись, ведь так? Не скрою, было очень тяжело. Если бы не поддержка сверху, на следующий год ушел бы. А ведь была она лишь моральная. И глава района, и министр сельского хозяйства (тогда Михаил Игнатьев) постоянно заезжали: «Азиз Магеррамович, как дела?» И вот этот интерес, небезразличие сыграли свою роль. Внимание дорогого стоит.
– А в чем была самая большая трудность?
– В людях. С каждым членом СХПК пришлось воевать, ходить по дворам и уговаривать: не пей, выходи на работу. Не дело ведь, когда машины разгружают женщины… В основном благодаря последним выстояли, выжили, поднялись.
– Азиз Магеррамович, как вы думаете, национальность не мешала налаживать взаимоотношения?
– Без паршивой овцы стада не бывает, такие в каждом народе есть. Слава богу, их меньшинство. Да и для всех, известно, хорошим не будешь. А вообще знаете, когда в Азербайджане тебя обижают – это не так обидно, здесь же очень больно…
И все же по большому счету обид «по национальному признаку» (скажем так) у меня нет. Думаю, у моих колхозников тоже. Не помню случая, чтобы кто-то из жителей Турунова ко мне обращался, и я не помог. И не только. Купель, например, построили в Абашево, чуть ли не вся республика пользуется…
– Много ваших соплеменников работает на предприятии?
– Кроме меня еще один азербайджанец, остальные местные.
– Чем сегодня может похвастаться СХПК «Туруновский»?
– Хвастаться не люблю (если честно, только с позапрошлого года начал понимать, как надо работать в сельском хозяйстве), но скажу: предприятие сегодня на ногах, на крепких. Вот посудите, в 2007 году СХПК обрабатывало 190 га земли, а сейчас почти 800 га (в основном занимаемся зерноводством), из них осенью озимыми засеяли 200 га. Яровые нынче хотим посеять на 600 га, да на 15 га посадить капусту (рассада в теплицах уже набирает силу).
Кроме того, у нас свой цех по деревообработке. Кстати, он и кормит хозяйство…
Ну а самое большое достижение (если можно так говорить) – людская благодарность. Было очень приятно, когда по прошествии времени услышал от сельчан: «Магеррамыч, вы вдохнули жизнь в наши деревни, раньше они казались мертвыми. Сейчас и машины по улицам бегают, и гул тракторов слышен…» Не думаю, что это было неискренне.
– А проблемы? Что сегодня волнует «председателя Захара»?
– КАДРЫ. Люди разучились работать. Мне кажется, что пора уже принять закон о тунеядстве и закрыть центры занятости. Очень многие получают там, скажем, пять тысяч и не очень-то спешат трудоустраиваться. А когда устроятся, месяц поработают и исчезают… Да и с фанфуриками надо бы разобраться…
Перевоспитать человека невозможно. Будущих работников сельского хозяйства, да и всех, нужно воспитывать со школьной скамьи. Раньше были уроки труда (мальчишки приобретали навыки работы с различной техникой, девчонки – шить, вязать и так далее), всякие молодежные программы, широкая сеть профессиональных училищ. Высока была и роль ССО – все, кто несколько лет подряд туда ездил, были готовыми специалистами-строителями…
Кризис, конечно, чувствуется, но работать будем, и похуже времена бывали.
– Оптимистично вы настроены. Поделитесь планами на будущее…
– Планов немало. Самый животрепещущий – вернуть к жизни Туруновскую птицефабрику. Выступил поручителем, на 15 миллионов, начали ремонт здания, пытаемся привлечь дополнительные ресурсы – подключил друга, он согласился помочь деньгами.
По натуре я боец, а взятые на себя обязательства стараюсь всегда выполнять. У меня принцип: моему народу не должно быть стыдно за меня.
КОГДА ДОРОГИ СВОИ, ЦЕННЫ И ЧУЖИЕ
– В председатели республиканского отделения Всероссийского азербайджанского конгресса соплеменники выдвинули вас из-за вашего бойцовского характера?
– Может быть. Те азербайджанцы, которые поселились здесь, знали меня еще по комсомолу. Наша общественная организация была создана в 2003 году, тогда президентом был избран Эльшад Гиланович Гасанов, генеральный директор Чебоксарского авторемонтного завода. В 2005-м его избрали председателем Приволжского регионального отделения и вице-президентом азербайджанского конгресса, а меня – председателем чувашского отделения.
– Большая у вас организация? Сколько азербайджанцев проживает сегодня в Чувашии?
– Согласно статистике моих соплеменников с каждым годом приезжает все меньше. Сегодня в республике их около 800. А наша организация – это как бы объединяющий центр. Мы собираемся вместе, проводим разные мероприятия, праздники, свадьбы. То есть хочу сказать, что вдали от Азербайджана, на нашей второй родине, у нас есть возможность удовлетворять свои национально-культурные и языковые потребности и интересы.
– Означает ли это, что сфера интересов вашей организации ограничивается рамками культуры?
– Задачи у нашей организации такие же, как у любой диаспоральной структуры: сохранение национальной идентичности, интеграция в местное общество. Думаю, у нас неплохо получается – мои соплеменники трудятся во всех сферах экономики республики: в строительстве, в промышленности (создали зеркальный завод), в медицине (две зубные поликлиники), в сельском хозяйстве. К примеру, крупным СХПК (около 600 коров, возделывают картофель, овощи) в Канашском районе руководит азербайджанец.
И, конечно, мы многое делаем для того, чтобы здесь узнали об азербайджанской культуре. Например, в прошлом году провели научно-практическую конференцию, посвященную Низами. А наш Навруз-байрам уже стал республиканским праздником.
– Насколько знаю, в среде азербайджанцев здесь нередки межнациональные браки. По каким обычаям проводится в таком случае свадьба?
– Однозначно по азербайджанским. Почему? В Чувашии свадьбы по местным обычаям знают и видят чуть ли не каждый месяц, а настоящие азербайджанские – редко и немногие.
– А на каком языке разговаривают дети в смешанных семьях? И учите ли вы маленьких соплеменников родному языку? Где? В семье, в воскресных школах?
– Супруги сами решают, какой язык сделать основным. Знаю немало семей, где дети знают языки и папы, и мамы, а также русский, английский и так далее. А нужды в воскресных школах не вижу, их функции должна выполнять семья. Я думаю так: если хочешь, чтобы ребенок оставался твоим, то до 12 лет он должен учить родной язык.
Кстати, многие соплеменники, в том числе и я, неплохо знаем чувашский. Ведь азербайджанский тоже тюркский язык, в паспорте азербайджанцы тюрками писались до 1937 года.
– У вас есть молодые люди, которые не знают азербайджанского языка?
– Может, и есть, но я таких не знаю. Убежден, если человек не ценит свой язык, традиции и обычаи, свою культуру, то не ценит и другие.