Его появления в «Советской Чувашии» ждали с опаской. В стране только что грянула перестройка, и ЦК КПСС рассылал по редакциям региональных газет своих эмиссаров с неограниченными полномочиями, чтобы вывести провинциальную прессу на столбовую дорогу гласности. Кто не мог, тем помогали, кто не хотел, – тех заставляли. Чебоксары по разнарядке достались Дмитрию Авраамову, работавшему тогда заместителем главного редактора журнала «Журналист». Мы готовились встретить чиновника, приехавшего не столько с пряниками, сколько с кнутом.
И вот первая планерка с его участием. Первое впечатление – типичный московский аристократ с вызывающе грамотной речью и блистательными манерами. Многие сразу успокоились. Доктор наук, профессор журфака МГУ, большой чин в журналистской иерархии… Да разве станет такой барин копаться в нашем мусоре, абы как отбудет трудовую повинность и вернется с легким сердцем восвояси. Ах, до чего же они были наивны. На второй день Дмитрий Сергеевич знал всех сотрудников редакции по именам. На третий – демонстрировал приличные знания в географии республики. А на четвертый – уже подсказывал наиболее злободневные темы.
Молодым да юным не мешает знать, что далеко не везде преобразования в стране местные власти встречали с энтузиазмом. Им было милее партийное руководство прессой в духе указаний товарищей Брежнева и Черненко. И из Чувашского обкома шло прямое требование: нечего равняться на центральные газеты, посягающие на святые коммунистические идеалы, вы пишите исключительно про наши достижения. Все понятно, не ясно только, где эти достижения искать. Жизнь становилась все голоднее, магазинные полки пустели. Даже талоны на водку люди не могли отоварить. И однажды измученные покупатели, без толку простоявшие в очереди несколько часов, в знак протеста перекрыли оживленную городскую трассу.
На утренней планерке в редакции Дмитрий Сергеевич первым делом спросил, готовится ли публикация об этом событии? В воздухе повисла гнетущая тишина, кто-то шепотком объясняет, что обком запретил и заикаться о столь недостойном для нашей республики инциденте. Авраамов в первый и последний раз повысил голос: публикация должна состояться, иначе все наши разговоры про перестройку – это обычный треп. И ведь настоял на своей правоте, вызвав массу неудовольствия у обкомовских начальников.
Как невероятно интересно было с ним работать! Как он умел ненавязчиво и тактично подсказать любопытный сюжетный поворот, штрихи к портретам наших персонажей! Время его пребывания в редакции стало поворотным для газеты.
Но самое удивительное даже не это. Фактически он сам себя прикомандировал к Чувашии на всю оставшуюся жизнь. Хотя и по другим регионам поколесил изрядно. Вернулся он в Москву и из столицы на протяжении более двух десятков лет регулярно звонил, интересуясь нашими делами, вместе с нами радуясь и огорчаясь. А то и приезжал в республику, чтобы поучить молодую журналистскую поросль уму-разуму. И страницы возглавляемых им в разное время журналов «Журналист», «Профессия – журналист», «Журналистика и медиарынок» авторам из Чувашии он предоставлял щедро, понукая лишь, чтобы писали больше и чаще. И встречал нас у себя, как самых ближайших друзей. Помнил все, помнил всех и за каждого сопереживал даже на госпитальной койке своим добрым сердцем. Но больше не будет звонков и встреч таких не будет. Потому что он ушел навсегда.
Сегодня в московских некрологах называют его последним из могикан журналистской этики. Так оно и есть. Как жаль профессию, потерявшую своего рыцаря без страха и упрека.
Редакция «Советской Чувашии».
