«За пультом» жизни талантливый дирижер, исполнитель и просто мама
Становясь за дирижерский пульт и погружаясь в непостижимую тайну музыки, Наталья Яклашкина забывает о том, что она женщина. Одним движением руки она управляет невероятной силой звука, овладевает эмоциями слушателей, творит, вплетая голоса оркестра в единое целое…
Дирижерская профессия трудна даже для мужчины, а для женщины — тем более. Нужно обладать очень стойким характером и неиссякаемой энергией, иметь задатки дипломата, психолога и педагога для управления несколькими десятками музыкантов. У Натальи Морисовны все это есть. Сказались ли тут гены талантливого отца Мориса Яклашкина, или на становление сильного характера повлияли суровые уроки жизни? Об этом рассказала корреспонденту «СЧ» сама Наталья за чашечкой кофе.
— Наталья Морисовна, известные музыканты часто рассказывают о своей первой встрече с музыкой. Будущее музыканта для вас было предопределено?
— Возможно, так и есть. Я росла музыкальным ребенком. Меня интересовали звуки домашнего рояля, прикасаясь к клавишам которого, я попадала в другой мир. Мне нравилось играть на нем и петь, собирая вокруг неравнодушных слушателей — гостей нашей семьи. Все это было на протяжении всего детства, абсолютно естественно и непринужденно. Вопроса, кем быть, не стояло. По окончании Нижегородской консерватории имени М.И. Глинки я получила специальность дирижера академического хора. Были ли трудности? Да, были. Тоска по дому.
— Что помогало преодолевать трудности?
— С юного возраста приходилось учиться самостоятельно жить, принимать решения. Между мной и папой всегда был мощный интуитивный канал: как только звучала в душе ностальгия, тут же раздавался успокоительный и подбадривающий звонок от него: «Дочка, все хорошо, только вперед!» Так было всегда. И я шла вперед.
— У вас сильный характер. Это как раз то, что нужно для дирижера?
— Да, у меня с детства был мальчишеский характер. Папа очень хотел мальчика, а родилась я… После окончания консерватории вернулась на родину в качестве дирижера хора академической капеллы. А через два года по воле случая оказалась на Крайнем Севере.
— Далеко же вас занесло. Север суров…
— Это так, но он дал мне мощную закалку. Я работала в отделе культуры одного из предприятий Газпрома. Мы жили в закрытом поселке с шикарным культурно-спортивным комплексом. Организация культурных мероприятий для сотрудников предприятия, участие в корпоративных фестивалях «Факел», проводимых между дочерними предприятиями концерна, были неотъемлемой частью моей работы. В то время я успешно выступала как исполнитель, ведь еще на 5-м курсе консерватории занималась в народном ансамбле Нижегородского музыкального общества «Волжские напевы». Ансамбль состоял из пяти инструменталистов — преподавателей консерватории с большим опытом, убеленных сединами. Их советы, ценные наставления и по сей день все в моей «копилочке». Словом, когда я поехала на Север, у меня уже была неплохая практика. Первые пять лет были романтикой. Но всему свое время.
— Вернулись в Чебоксары?
— Да, начался совершенно новый период в моей жизни. Создала семью, стала мамой, получила экономическое образование и два года «от звонка до звонка» проработала директором музыкального училища имени Ф.П. Павлова. Однако вовремя поняла, что на административной работе мне просто не хватает воздуха, поэтому вернулась к творчеству.
— Посчастливилось услышать, как вы поете на вашем творческом вечере. Признаюсь, песни тронули до глубины души. Уверена, такое сильное впечатление вы произвели не только на меня. Почему не исполнительство стало вашим дальнейшим амплуа? Ведь путь к управлению оркестром кажется гораздо сложнее.
— Да, было дело, хотелось высказаться. Люди знали, что я пою, и предложили «замутить» проект. Все интересное, новое меня увлекает, и я согласилась на эту авантюру.
А что касается симфонического дирижирования, то тут, безусловно, поспособствовала по-хорошему родительская опека. Это был новый уровень! Конечно же, через многое пришлось пройти, через многое переступить и прежде всего преодолеть свои страхи и робость.
— Поэтому женщин так мало среди дирижеров симфонического оркестра?
— Профессия эта, конечно, мужская. Завершив магистратуру как оперно-симфонический дирижер, собралась с духом и поехала осваивать новую стезю в Казанскую консерваторию, в аспирантуру на оперно-симфоническое дирижирование.
— Не обошлось без слез?
— Не обошлось… Не обошлось без конфликта между «понимаю» и «могу». И мне очень хотелось его разрешить. И когда накатывала слеза, мой преподаватель Сергей Владимирович Ферулев, ученик знаменитого теоретика дирижирования Ильи Мусина, говорил: «Наташа, запомни, за пультом ты не женщина, ты дирижер…»
— Кто-то, похожий на волшебника с волшебной палочкой?
— Хм. Скорее на спрута в самом хорошем смысле этого слова. Дирижеру необходимо слушать, слышать, знать, быстро реагировать, обладать выдержкой. В нем целый комплекс знаний и умений. Немаловажное качество — умение интерпретировать. Как правило, в партитуре композитором заложены ноты, динамика, темповые особенности, ход событий. Однако прочитать все это можно по-разному. Ну, например, произнести фразу «Я пришла сегодня на бал» можно с разными смысловыми ударениями, придавая ей разные смыслы. Так же и с музыкой. Важно прочитать, расшифровать и не нарушить.
— И быть способным на смелые эксперименты?
— Конечно. Музыка — это стихия, она всегда разная, постоянно меняется, тут не может быть одинакового штиля или одинакового шторма. Иногда на произведение хочется взглянуть иначе. Это постоянное развитие, тайна, которую хочется постигать и постигать, и все равно неизвестно, сможем ли мы ее разгадать, постичь. Поэтому в музыке никогда не бывает скучно — ни тому, кто на сцене, ни тому, кто в зале. Она творит удивительные вещи, расставляет все точки над «i», помогает найти решение. И это здорово!
— Тяжело было на несколько месяцев лишиться слушателя из-за пандемии?
— Когда мы почувствовали, что надвигается какая-то лавина, даже не предполагали, что это будет цунами. У нашей капеллы было множество проектов — и в планах, и в руках. Трибьют-шоу «Богемская рапсодия» с туром по Поволжью, «Симфоническое КИНО», закрытие сезона и многие другие. Мы неслись, и нам нравился темп смены картинок в калейдоскопе нашей творческой жизни! И… наступила пустота, не сравнимая ни с чем, звенящая и неприятная.
— Тем не менее работа продолжилась дома. Вас можно даже поздравить с победой в международном конкурсе?
— Да, у нас были виртуальные проекты, коллектив творил, насколько это было возможно в условиях пандемии. Творческий человек должен всегда развиваться, идти в ногу со временем, заявлять о себе. Многие наши артисты оркестра и хора участвуют в различных конкурсах, становясь их лауреатами.
октябре этого года прошел I международный конкурс «Ca Maestoso» Турция-Россия в дистанционном формате, председателем которого был профессор Борис Тараканов. Отослав свою запись, я неожиданно была обрадована, получив высшую награду в номинации «Дирижирование» симфоническим оркестром. Это было мое первое участие в конкурсе как дирижера.
— Когда дирижера можно назвать состоявшимся?
— Как говорили великие — на седьмом десятке можно почувствовать, что дирижер чего-то достиг. Нет предела «хорошо», процесс бесконечен, чтобы добраться до истины, нужно пройти тернистый путь проб и ошибок.
— Приходится чем-то жертвовать ради творчества?
— Все не просто. Когда я училась в Казани, каждую неделю уезжала из дома на три дня. Сыночек был еще маленький и, конечно, в первое время я очень волновалась как он там без меня… Но мы все выдержали, преодолели.
Теперь у нас все отлажено. Семья знает — когда мама работает над программой, полностью погружаясь в творческий процесс, то лучше ей не мешать, оставить в покое. Понимаю, как порой со мной бывает не просто домашним, но я очень им благодарна за эту помощь.
— Вы строгая мама?
— Когда появился сын, я просто растворилась в нем, и, как бы ни было трудно, ежесекундно была счастлива. Материнства было столько, что, пожалуй, хватило бы и на пятерых. И при всем этом я строгая. Конечно, не деспот, позволяю иногда и похулиганить, а иногда хулиганим вместе. Но что касается учебы, домашних обязанностей, тут я не даю слабины. И это скорее семейные традиции воспитания. Мои родители всегда делали упор на образование. Это не только про знания, это еще и про характер, и про личность прежде всего. Вот на такой дорожке и мы с сынулькой.
— Он тоже делает успехи в музыке?
— Глеб знает, что гриф гитарный в правой руке, а корпус под левой, да, именно так. Для левши учитель перетянул струны. Боюсь, на этом все. Он совсем другого склада — логик, прагматик, ему нравится программирование, робототехника, язык. Поэтому я не настаиваю, думаю достаточно, чтобы сын знал, что такое музыка, и из чего она соткана. Хотя в жизни есть немало примеров, когда человек поначалу совсем далек от музыки, а лет в 20 вдруг осознает, что жить без нее не может. Поэтому какая-то надежда у меня все-таки есть.
— С Морисом Николаевичем у вас некая энергетическая связь, а мама Нина Николаевна тоже поддерживает вас в начинаниях?
— С папой мы живем на разных планетах, но при этом прекрасно понимаем и чувствуем друг друга, а с мамой мы живем одними эмоциями, у нас одна голова, переживания или высказывания по поводу каких-то событий. Мама тоже прекрасно поет, родилась в музыкальной семье. Ее папа, мой дедушка Николай Иванович Аристов, в свое время закончил музыкальное училище имени Ф.П. Павлова по классу баяна, вел уроки музыки, занимался с хорами. Мама — самый лучший критик и советчик, тонко чувствует музыку, умеет читать и понимать ее. А как хороши дачные теплые вечера тройственным союзом с сестрой, сливаясь с природой в одно целое. Здесь и смех, и слезы, и песни, а главное — говорим на одном языке и понимаем друг друга без слов, а это наше все. Люблю нашу маленькую компанию, свою большую семью, а большего и не надо. На удивление многих я интроверт.
— Можно ли сказать, что вы дирижер своей жизни?
— Мне кажется, что все мы дирижеры своей жизни. Только сам человек может выбрать тот путь, по которому идти. Результат и возможности не приходят сами, надо неустанно идти.
— Благодарю вас за интервью!
Фото из семейного архива
Дирижеры Морис и Наталья Яклашкины тонко чувствуют друг друга. Даже когда они не рядом, в минуту сомнений и тревоги отец всегда позвонит дочери и успокоит.
