(Продолжение. Публикуется с сокращениями. Начало в номере за 10.06.09.)
Первый полет
…Стартовали почти в полночь. Активный участок прошли хорошо, без замечаний. Небольшие вибрации были, но их все испытывают. На второй ступени корабль вышел на высоту 225 километров. Далее разгон на третьей ступени до 7,9 километра в секунду. Толчок! Разделение с третьей ступенью. Тишина. Невесомость.
…На вторые сутки полета произошел первый отказ оборудования корабля. Произошло это при коррекции орбиты.
Коррекция орбиты проводится на вторые сутки полета всеми без исключения экипажами. Связано это с тем, что опорная орбита – 225 километров – не рассчитана на продолжительное время полета, и за счет торможения в верхних, очень разреженных, но все же имеющихся слоях атмосферы, корабль может войти в плотные слои атмосферы примерно через неделю. Чтобы произвести коррекцию, нужно запустить двигатель на определенное количество секунд, с тем чтобы при помощи этого вектора дополнительной скорости перейти на новую орбиту, более высокую.
Но сначала экипаж должен был выполнить ориентацию в автоматическом режиме, на гироскопах (ведь вектор нужно выдать не куда бог пошлет, а строго определенно в пространстве). Включили автоматику ориентации. Разворот по тангажу прошел хорошо, по рысканью – тоже нормально, и… в этот момент выработалась авария гироскопов: третий разворот, по крену, не прошел. Взвыла сирена, мигает транспарант «Авария гироскопов»! Севастьянов отключил сирену и сказал:
– Андриян, будем разворот делать вручную.
– Как?
– Я в орбитальном отсеке, по панелям солнечных батарей буду давать тебе команды, куда повернуть.
– Виталий, в инструкции это не написано.
– Не написано, но у нас единственный выход, если ты не хочешь, чтобы мы завтра сели на Землю.
Андриян Николаев на минуту задумался, прогоняя в уме все варианты и их последствия. Еще раз перечитал инструкцию по действиям в этой ситуации.
– Значит, будем включать ручную ориентацию?..
– Да.
– Хорошо, давай. Сколько времени у нас осталось до запуска двигателей?
– 12 минут.
– Ну, успеем, успеем.
Севастьянов поплыл в орбитальный отсек, зафиксировался и стал руководить действиями Андрияна.
Корабль управляется с помощью одной ручки – ручки ориентации. С ее помощью можно изменить положение корабля по трем осям: по тангажу, по рысканью и по крену. Ручка установлена в спускаемом аппарате. Роль Севастьянова как раз и заключалась в том, чтобы из орбитального отсека визуально определить положение корабля по положению солнечных батарей относительно горизонта Земли и выдать команду на поворот ручки в нужном направлении. Операция была ответственная, поэтому договорились делать так: Севастьянов выдает команду, Николаев повторяет, Севастьянов «выдает квитанцию», то есть подтверждает, что партнер правильно его понял, и только после этого Андриян отклоняет ручку ориентации. Этого принципа работы они придерживались и впоследствии.
Николаев развернул корабль, он занял в пространстве нужное для маневра положение.
– Все. Включай режим орбитальной стабилизации, – прозвучала последняя команда Севастьянова. Теперь главное – двигатель!
– Андриян, двигатель будешь включать с пульта, в автомате он уже не запустится, потому что цикл автомата закончился. И нарушения ориентации в момент работы двигателя, отклонения, парировать будешь вручную.
Как парировать отклонения вручную, космонавты знали, неоднократно отрабатывали эти действия на тренажерах. Вот, пригодилось!
– Понял-понял. Давай, командуй, когда мне включить двигатель.
– Три, две, одна, ноль.
Двигатель включен! Отсчитывают сорок семь секунд:
– Выключай!
Выключил. Сделали коррекцию! Происходили описываемые события над Атлантическим океаном, при подлете к Африке, связи с ЦУПом не было. Космонавты посоветовались, подготовили текст доклада Земле. При подлете к Греции появляется связь. Андриян Николаев докладывает подробности произведенного маневра и произносит текст, который наделал панику в ЦУПе:
– Вокруг оси «икс» разворот не прошел, выработалась команда «Авария гироскопов». Мы провели разворот вокруг оси «икс» вручную, в заданное время включили двигатель.
Тишина в эфире, потом встревоженный голос Елисеева (он был сменным руководителем в ЦУПе):
– Сейчас мы посмотрим, сейчас мы посмотрим телеметрию…
И еще через некоторое время:
– Молодцы! Молодцы, как это вы догадались сделать коррекцию?
– Догадаешься тут! Топливо-то уже расходовали, оно у нас на пределе, решили, что летать будем все восемнадцать суток, а не трое!
Вообще каждый такой случай – это очередное испытание техники. Часто бывает, что преодоление какой-либо внештатной ситуации превращалось затем, после дополнительных испытаний, в строчку инструкции. И те экипажи, что летели после, производили те же самые действия, но уже в полном соответствии с инструкциями. Преодолели очередной отказ – значит, провели испытание! Поэтому часто космонавты-испытатели говорят не «ужасный случай» и не «кошмарная поломка», а «интересный отказ».
Вот какой «интересный отказ», еще один, произошел на «Салюте-9». После выхода на более высокую орбиту космонавты произвели так называемую «закрутку» корабля. То есть придали кораблю такое положение в пространстве, при котором солнечные батареи всегда направлены на Солнце. Часа через три после маневра поступила команда «Перезаряд буферной батареи». (Как оказалось впоследствии, коэффициент полезного действия панелей солнечных батарей был значительно выше расчетного, поэтому и происходил естественный перезаряд. Так что в космосе «слишком хорошо» – это не всегда хорошо.) Ситуация опасная! Если напряжение будет расти дальше, может произойти взрыв. А «Союз» в «глухой» зоне, нет связи с «Зарей», и еще девять часов не будет связи! Нужно искать самостоятельное решение.
Севастьянов предложил Николаеву:
– Андриян, мы должны изменить угол «закрутки». Это единственный выход.
Николаев согласился выполнить этот непростой маневр, кстати, тоже не предусмотренный никакими инструкциями. И космонавты сделали «косую закрутку». То есть солнечные лучи стали падать на панели солнечных батарей не под прямым углом, а под углом 45 градусов. Заряд на буферную батарею пошел меньше, и авария таким образом была предотвращена. Когда космонавты доложили о срабатывании команды «Перезаряд буферных батарей» и о своих действиях, о «косой закрутке», в ЦУПе снова проанализировали ситуацию и снова сказали: «Молодцы!».
После этого полета «косые закрутки» появились и в инструкциях.
Работа на орбите
И вот полетели день за днем на орбите. Конечно, жизнь и напряженная работа в течение длительного времени в ограниченном пространстве предъ-являет к экипажу повышенные требования. Попробуйте закрыться вдвоем с товарищем в «Волге» на 18 суток! Да еще и работать, и есть, и спать там же! Тяжелое испытание. А теперь мысленно перенесите эту «Волгу» на орбиту!..
Экипаж Николаев – Севастьянов оказался идеально совместимым для этого тяжелейшего полета. Ни одного конфликта или хотя бы маленькой размолвки на борту за все время полета не было. Действовали всегда слаженно, атмосфера царила непринужденная, даже веселая, помогали друг другу, не дожидаясь просьб. Виталий Иванович считает, что ему очень повезло с партнерами по полету, и по второму, с Петром Климуком, и, конечно, по первому, с Андрияном Николаевым.
Андриян Николаев. Вырос в простой чувашской семье и до первого полета в космос прошел простой жизненный путь: техникум, лесничество, армия. После срочной – курсант авиационного училища. Закончил училище – служба в авиационном полку, летчик-истребитель. Он был в числе первых двадцати отобранных для полетов, и по параметрам здоровья врачи особенно отмечали его стабильность. Никакие испытания не смогли поколебать могучее здоровье Николаева. Все ему было нипочем! А что касается человеческих качеств Андрияна Григорьевича, то можно отметить его доброту, это, пожалуй, главная характерная черта Николаева, немногословие, удивительную скромность. Кому-то он мог показаться внешне медлительным, кто-то даже мог бы о нем сказать – «тугодум». Ничего подобного! Очень хваткий, надежный, хорошо обучаемый и очень-очень ответственный. Это все качества, с точки зрения работы в экипаже, бесценные. А еще и в работе, и в жизни Андриян Николаев всегда готов был помочь (и помогал!) людям. В любое время, кто бы ни попросил!
А. ШАЛОБАЕВ, Ю. УСТИНОВ.