Знали дома только одно: отец «пропал без вести» в Ульяновском районе Орловской области в сентябре 1942 года. Выяснить его судьбу нам хотелось всегда. Мама до последнего верила, что он не пропал и вернется. Писали розыскные письма два старших брата и сестра, но ничего утешительного, кроме стандартных отписок, не было. Повзрослев, я тоже включился в поиски. Путь мой к папе был извилистым и долгим…
В поисках нужных сведений
9 мая 1965 года, просматривая в редакции газеты «Коммунизм ялав?» материалы о фронтовиках, написал в объединенный Чебоксарский райвоенкомат письмо: «Мой отец Никитин Петр Васильевич, 1903 г.р., уроженец деревни Малый Сундырь, Ишлейским районным военным комиссариатом 1 марта 1942 года призван в ряды Красной Армии. Получили извещение, что он пропал без вести. Прошу сообщить, нет ли в архиве военкомата более подробных сведений об отце?»
Ответ отправили через полтора месяца, 23 июня 1965 года: «На ваше заявление сообщаю, что ваш отец Никитин Петр Васильевич по данным учета бывшего Ишлейского райвоенкомата значится пропавшим без вести в сентябре 1942 года. Другими данными о вашем отце Чебоксарский райвоенкомат не располагает. Чебоксарский райвоенком подполковник Виноградов».
Та же отписка, даже нет указания должности и места пропажи солдата. Можно подумать, что вольный служака взял да дезертировал.
У мамы уточнил, кто подсказал ей место гибели отца — сослуживцы. Сорокалетних новобранцев, отправленных одной командой на фронт, было сотни. Вначале их — из близлежащих деревень — учили военному делу за деревней Шобашкаркасы. 1 марта 1942 года направили в Ишлеи, 3 марта на подводах отвезли в Канаш. Недолго там обязали маршировать по деревням Девлизерово (Тури тата Анатри В?рманьелсем) и спешно отправили на фронт. Мама, оставшаяся в колхозе вместо мужа старшим конюхом, на скакуне слетала к поезду на проводы односельчан и мужа.
…Из соседних селений с войны вернулись двое. Встречи мои с ними были тяжелыми. Александр Щербаков из Шайгильдино не имел военных документов. Раненый, попал в плен. Прошел немецкие концлагеря. Мытарил через Польшу и Германию, Люксембург и Голландию. Вернувшись в Советский Союз, два раза долго «чистился» в сталинских лагерях.
Но он знал Тулу и Белев, ясно помнил места первых боев. «После Белева мы остановились в 10-12 км, в деревне Сорокино, в хуторе Михайловский, а в Песочном стоял наш штаб. В болотах за Сорокино стояли трое суток… 6 июля наш 1166-й полк пошел в наступление. Первый бой длился 4-5 часов. Стенка на стенку. Сразу же ранили друга из Корак Чурачиков, его из-под огня вытащили вдвоем с Барановым (из Вуспюрт Чурачиков). В следующую атаку рядом вошли с ровесником из своей деревни Филиппом Крыловым и Алмикасинским Александром Львовым, но вместе выйти не пришлось. Тут же и Баранова убило. Много молодых парней полегло там. Враг был намного сильнее нас. Немецкая артиллерия и самолеты не давали поднять головы… Потом нас окружили. Скудные боеприпасы кончились. Связь прервалась. Приказали любым способом прорываться к своим. Не всем удалось».
Удачливее оказалась судьба Фадея Михайловича Трофимова из Хорамакасов. До августовского котла его госпитализировали в Тулу. Вернулся он домой в Победном 1945 году через несколько фронтов. Вернулся со славой, медалями, орденом Красной Звезды.
…Беглые записи воспоминаний фронтовиков читаны-перечитаны. Часто листаем их в семье, показываю внукам. Почти наизусть знаю те места, где отец воевал в 1942-м, потому что по этим берегам, болотам и лесам след в след им пешком прошел в 1975 и 1976 годах.
«До передовой линии фронта были вместе с односельчанином Христофором Самсоновым, земляками из Анат-Киняр Александром Ефимовым, Павлом и Семеном Крыловыми, Степаном Халапсиным. Из Малого Сундыря с твоим отцом рядом шли Александр Ильин, Петр Николаев и знакомый тебе Александр Щербаков.
В Белеве Орловской области стояли пять суток. В недавно освобожденном городе жилых домов почти не было. Из города напрямую пошли на передовую и в 10 км заняли оборону. И наступали, и отступали. Трудно было воевать в весеннюю распутицу. Места лесистые, овраги, болота. На одной стороне реки наши стояли, на другой — противник.Мы с Семеном Крыловым да Степаном Халапсиным служили в одном взводе 1168-го стрелкового полка. Семена Крылова и парня из Вуспюрть убило при артналете. С твоим отцом Петром Васильевичем в райцентре Ульяново 10 суток спали в одном доме. Много дум обдумали, много потерь пережили. Скоро твой отец определился на 15-суточные курсы в противотанковый дивизион. В это время мы продолжали встречаться, радостно было беседовать на успокаивающем родном языке… 10 мая 1942-го меня тяжело ранило в плечо, и пути наши разошлись…»
Пропал без вести… в Кугесях
Узнав номера полков и места боев, в 1968 году еще раз обратился в военкомат. Тот же ответ: пропал без вести, только с поправкой года, что «извещение послано командиром 266 оиптд 3.II.1943 г.».
Подполковнику что 1942 год, что 1943-й — разницы, видимо, не было. Но в ответе было искомое: 266-й отдельный дивизион. Как долго я искал эту цифру! Тогда интернета не было, электронной почты тоже.
Архив Министерства обороны СССР на мое письмо отозвался незамедлительно: «266 оитпд сформирован 7.12.41 г. С 9.12. 41 г. по 17.8.42 г. — Брянский фронт, 61 Армия…».
Готовясь к праздничному 1975 году, вновь поехал в Кугеси и попросил более внимательно рассмотреть бумаги. Мне показывают записи в амбарной книге. Немного уже наученный, прошу найти оригинал фронтового извещения. И что вы думаете? Оно, подписанное 11 ноября 1942 года, № 82, целехонькое, лежит в папке на буквы «Н-Р».
«Извещение. Ваш муж красноармеец номер ПТР Никитин Петр Васильевич, уроженец Чувашской АССР Ишлеевского района д. М-Сундырь в бою за социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, пропал без вести в районе поселка Озеринский Ульяновского района Орловской области 11 августа 1942 года. Настоящее извещение является документом для возбуждения ходатайства о пенсии (Приказ НКО СССР №…)».
По местам Калужской Хатыни
Документы, карты, книги, мемуары, письма сразу заговорили на понятном языке. Цифры оживились. Поиск возобновился. В московском Совете ветеранов и библиотеке имени Ленина подробностей о 346-й дивизии не нашлось, о 266-м дивизионе — никакого упоминания.
В 1975 году страна отмечала 30-летие Победы. Организовал встречу в редакции и поездку семи ветеранов 141-й чувашской дивизии (жаль, что не смог поехать с нами «певец дивизии» Яков Ухсай) на Нововоронежскую атомную станцию. Ветераны с праздничной встречи домой вернулись самолетом, а я уехал через Орел в Болхов, к папе.
Известные названия Синец, Маленица, Черногрязка. Кривцовский мемориал, где в окружении бились наши 18 дивизий. Именно здесь написал знаменитое письмо «Перед 34-й атакой» и погиб известный чувашский писатель Максим Чалдун.
Пешком иду от Городка в Павлодаровку, через речку Песчанку в Ягодное и вверх по реке Вытебеть — в Горицу, Мелихово, Ржевку. Соломенные крыши, ржавые обелиски. Приглушая боль души, на бывших окопах и блиндажах, у обелисков буйно цветут сиреневые кусты. В синем небе проплывает воспетый здесь Ухсаем в 1942 году, а затем Гамзатовым, клин журавлиный. Но солдат не птица и не легкое облако. Сырая земля спасала его и принимала на вечное хранение.
Ягодное и Крапивно на всю жизнь запомнились газетчику 149-й дивизии, моему земляку из Яранкасов Трофиму Майорову. Здесь остались лежать боевые однополчане-пантелеевцы, имена которых он когда-то запечатлел в своих публикациях.
Не восстановившиеся деревни Крапивино, Чухлово, Веснины. В Веснинах было 450 домов. Осталось меньше 50. С площади села, окруженной немцами, ночным чудом из-под танка выкарабкался сотрудник газеты 61-й Армии, после войны работавший редактором «Коммунизм ялав?», Михаил Якимов.
Веснины называют Калужской Хатынью, потому что 300 жителей села каратели сожгли в сарае и расстреляли за помощь партизанскому отряду Игнатова. От рассказа Ефрема Абрамовича Родина, бывшего партизана и председателя сельсовета, волосы дыбом встают: «Остались две женщины, ушедшие к партизанам, и одна раненая девочка. Крапивинские следопыты-пионеры подсчитали: сожжено 53 ребенка. Немцы зверски пытали и сожгли нашего танкиста, который хотел спасти людей из огня».
Положил букеты полевых цветов к памятнику скорбящей женщины на могиле сожженных сельчан. В этой же могиле похоронены еще 350 военных и один полковник. Здесь же памятники Герою Советского Союза В.Д. Поколодному, командиру полка 149-й дивизии подполковнику В.П. Пантелееву, политруку Д.И. Веселову. В звенящей тишине тихо кланяемся памятникам.
Это был поклон не только им, известным героям, а больше всего — тысячам неизвестных бойцов. В Ульяновской земле лежат мои земляки по Чебоксарскому району Ананий Александров из Лагери, Иван Петров из Чалымкасов, Павел Петров из Байдерякова, Петр Антонов из Шорчекасов, Матвей Антонов из Клычева, Яким Ядринцев из Байсубакова, Андрей Иванов из Турикасов, Сергей Павлов из Тимой Мамыш и много-много других защитников Отечества, уроженцев Чувашии. Спите спокойно, родные.
Виталий Станьял
У могилы-памятника сожженных жителей с. Веснины. Рассказывает Ефрем Родин. 7 июля 1976 г.