Во вторник в Чувашском академическом драматическом театре чествовали народную артистку СССР Веру Кузьмину. Телеграммой самобытную талантливую актрису с юбилеем поздравил Президент России Дмитрий Медведев. Он пожелал актрисе «доброго здоровья, благополучия и, конечно же, талантливых учеников». От имени Президента Чувашии Николая Федорова юбиляра тепло поздравила министр культуры, по делам национальностей, информационной политики и архивного дела республики Роза Лизакова. Внушительные года на празднике не прятали, Вера Кузьминична свой возраст не скрывает. И в 85 выходит на сцену отнюдь не только на юбилейных торжествах, но и в репертуарных спектаклях. Но на свое торжество она выбрала моноспектакль. «Я сыграю свою «Черную ласточку», – сказала она корреспонденту «СЧ» накануне юбилейного вечера, – а все остальное уже будет зависеть не от меня». Что зависит от нас в нашей жизни и что нет – об этом беседа со старейшей актрисой чувашского театра.
– Вера Кузьминична, отмечать столь почтенную дату вы первым делом поехали в родную деревню Яншихово-Норваши Янтиковского района.
– Эта дата не исключение. Я всегда сначала еду в родную деревню. Нынче, правда, готовила другую программу, была меньше загружена. К тому же мне помогала театральная молодежь. Я символично передавала ей сцену, которой служу уже 60 лет.
– Вы представляете первую чувашскую студию, которая начала играть на сцене Чувашского драматического театра в 1947 году. Затем было еще пять таких студий в ГИТИСе, Щепкинском училище, Институте театра и кинематографии в Ленинграде. Последние из выпускников сильно отличались от вашего выпуска?
– У нас у всех одна школа – школа русского психологического театра. Без нее мы не стали бы актерами. И мы сразу ее восприняли. Педагоги были такие, что наше чувашское видение от этого соединения только расцветало.
Лучше этой театральной школы не создал никто и нигде. И сегодня все так же: задача, сверхзадача, для чего ты вышел на сцену, что ты хочешь сказать. Надо быть естественным, пластичным. Это же азбука. Нужно уметь хорошо разговаривать, легко двигаться. Хотя сейчас, наверное, больше времени уделяется пластике.
– Сомнения в хорошем обучении возникают, когда видишь, как стали играть в сериалах. Сейчас актеры невероятно много работают, особенно в столицах, но об актерском мастерстве говорить приходится все реже.
– Это не вопрос школы, а вопрос недостатка времени. Представьте, какой это ритм работы, когда снимают по серии в день. Им, наверное, даже текст выучить некогда. И поэтому как заладят одну интонацию сначала, так и держат ее до конца. Я им очень сочувствую.
– А вы сами снимались в кино?
– Сыграла один раз какой-то эпизод.
– А никогда не хотелось сняться в кино по-настоящему?
– Это совсем другое искусство, где по сравнению с театральным все поставлено с ног на голову. Сцены снимают вразброс. Могут и с конца начать. На сцене же все развивается, как в жизни. Идешь от начала до конца.
– Зато кино долговечнее. В театре сегодня ты смотришь спектакль, в нем страдают и радуются люди. А потом все это остается лишь в памяти тех, кто его видел.
– Да, если ты сегодня не смотрел спектакль, завтра его уже нет. Притом спектакли сейчас снимаются с репертуара быстро. Можно сказать, что от них со временем ничего не остается. Телевидение сейчас не заинтересовано сохранять спектакли, даже лучшие из них. С одной стороны, это ужасно. С другой – остается уникальное переживание, которое сегодня часто недооценивают.
– Публика пресыщена тележвачкой и не понимает роскоши живого общения?
– Публика очень изменилась. Театр показывает жизнь. Такую многообразную, постоянно удивляющую нас. В самой жизни мы можем не замечать того, что театр подает нам в неожиданном ракурсе. А многим ничего не надо, кроме эстрады, весьма поверхностного развлечения. Лично я воспринимаю это как драму. Обидно, что люди жаждут лишь увеселения. Стараются не тревожить себя. Ждут лишь давно понятого и банального и не спешат узнать что-то сложнее, тоньше, чем знали раньше, усовершенствовать душу как инструмент.
– Может быть, сегодня жизнь так полна стрессов, что люди не хотят переживать еще и в театре?
– Если люди не будут переживать, они отупеют. Наверное, поэтому и сериалы хотя бы смотрят. Это же эмоциональная потребность – сопереживание. Люди даже в войну с радостью ходили в театр. А какая трудная была жизнь! Но театр жил. В 70-е годы вообще был театральный бум. А что, жизнь тогда была легкая? В театр валом валили. Когда мы были в Москве на гастролях, видели такой ажиотаж у входа в МХАТ, какой сейчас наблюдается только при встрече мировых эстрадных звезд. И наших артистов публика на улице ждала после спектакля. И провожала до гостиницы пешком. В Самаре, где мы тоже гастролировали, около театра есть большая площадь. Когда мы вышли, вся площадь была полна народа. Такого сейчас нет.
– Может быть, театру сейчас нечего сказать людям?
– Это не так! Конечно, драматурги могли бы быть посильнее. Но мы и классику ставим. Что можно сказать против классики! Например, Островский. Актуален настолько, как будто пишет свои пьесы сегодня.
– Вера Кузьминична, ваши близкие в свое время были не чужды политике. И ваш муж, народный поэт Чувашии Петр Хузангай, который являлся депутатом Верховного Совета и РСФСР, и Чувашской АССР, и ваш сын, проявлявший немалую политическую активность в республике и за ее пределами. А вы сами политикой интересуетесь?
– Вначале, во время перестройки, было интересно. Теперь нет. Предпочитаю читать книги.
– Какие именно?
– Вы будете смеяться, но я читаю детективы. Галя, моя сноха, покупает, даже выписывает очень интересные серии. У нас уже большая детективная библиотека. Я люблю разгадывать сложные загадки. Но главное мое чтение, конечно, воспоминания. Недавно прочитала мемуары Раневской. Есть такая замечательная серия «Русские жемчужины», где собраны воспоминания русских актрис, певиц и балерин. Я прочла ее практически всю.
– Ходят такие легенды, что вы до сих пор каждое утро катаетесь на лыжах.
– Нет, теперь уже нет. Нога вот подвела. А до этого я действительно не пропускала ни одного зимнего дня, несмотря ни на мороз, ни на ветер.
– Вы совсем не боитесь холода, слякоти?
– Нет. Для меня хоть дождь, хоть буран. Мне нравятся все времена года. И зима, особенно снежная. И осень, когда желтые листья падают. Как-то мы пошли за грибами, и поднялся сильный ветер. Со всех деревьев желтые листья полетели, как дождь. Такая была красота. Вот бы, думаю, изобразить это великолепие! В Эстонии, где я недавно побывала, случилась картина еще невероятнее. Мы там гуляли и вышли к Балтийскому морю. Стоим, любуемся и вдруг видим паром, плывущий в Финляндию. Паром огромный, белый, невероятной красоты. И зимняя Балтика совершенно белая. Впереди парома идет ледоход, разбивающий лед. И кажется, что белый пароход движется по белому снегу. Очень хочется это изобразить. Но, наверное, технически это сложно.
– Когда-то вы всех очень удивили лоскутными картинами. Оказались прирожденным авангардистом.
– А это меня сын научил. Дал мне книги и журналы, альбомы с работами Кандинского, Пауля Клее. Боже мой, какая это оказалась красота!
– Вы продолжаете этим заниматься?
– Пока у меня перерыв. Но бывают такие сложные психологические моменты, когда я опять начинаю что-то мастерить. Это меня успокаивает.
– Есть что-то такое, о чем вы мечтали в последнее время, и желание вдруг сбылось?
– Я очень мечтала побывать на Байкале. Два года назад это удалось осуществить. Туда ехать на поезде четверо суток. И когда Байкал, наконец, появился в окне, я просто ахнула. Железная дорога там проходит прямо по берегу озера, и такое впечатление, что едешь прямо по Байкалу. Такой простор! Я даже искупалась в этом чудесном озере, хотя мы попали туда во время шторма и жуткого холода.
– Это называется экстремальный туризм.
– Да, я очень люблю путешествовать. Была в Турции. Ездили туда с «Черной ласточкой». Раньше часто ездила в Крым, к Эльбрусу. Мне нравится знакомиться с новыми местами. Люди театра – это же вечные гастролеры. Осталась мечта – съездить в Финляндию. Этот снежный белый паром все время перед глазами.
– А о какой роли мечтаете?
– Для новой роли надо быть здоровой на 200 процентов. Надо много физических сил.
– Мы вам желаем именно такого здоровья и исполнения желаний.