В прошедшие выходные в Русском драматическом представили первую премьеру года — спектакль по рассказам Василия Шукшина «История одной встречи», режиссерский дебют Андрея Аверина на большой сцене. Эта вторая уже за последнее время постановка по «деревенской прозе», как и «О чем плачут лошади», прозвучала очень пронзительно и нашла отклик в сердцах зрителей. В социальных сетях театра после премьеры появилось много отзывов, где люди рассказывают, как смеялись и плакали, ощущали близкое, тянули про себя родные песни… Осознание и переосмысление своей связи с малой родиной оказалось сегодня важным и нужным.
В основу спектакля легли три рассказа Василия Макаровича («Миль пардон, мадам!», «Жена мужа в Париж провожала» и «Степка») и его статья «Слово о малой родине». И если истории о том, как Бронька Пупков покушался на Гитлера, и про Степку, совершившего нелогичный побег за три месяца до освобождения, знакомы многим со школы, то другие два текста читал, вероятно, не каждый. Голос самого Шукшина, звучащий из уст его героев (с ними он в спектакле выступает на равных) говорит о чести и достоинстве, о близости простой крестьянской жизни к высочайшим «мерилам нравственного роста». И это кажется не назиданием, но выстраданной жизнью истиной.
В опустевшую деревню, где доживает свой век одинокий старик Ермолай, съезжаются гости – нынче городские, а прежде местные, тутошние. Собираются за столом и ведут задушевный разговор о том, что связано с родным домом для каждого.
Отвлечемся на минуточку от сюжета и отметим, что спектакль этот невероятно музыкальный и танцевальный, потому как и правда, как же еще расходившейся душе русского человека высказать себя, как не в песне и залихватском танце. Но это не только язык самих героев, но и средство, которое выбирает для себя постановщик, чтобы передать, например, абсурдность, трагичность и комизм судьбы Броньки Пупкова (пластика танца-схватки в бункере Гитлера отсылает сразу ко всему – от фильмов с Брюсом Ли до «Gangnam Style») или достроить сюжетную линию (как в истории про знакомство Кольки Паратова с городскими родителями жены). Работа хореографа Ирины Гавриловой, несомненно, достойна высочайшей оценки.
О звуковом облике спектакля стоит сказать особо. Все, что происходит на сцене – это, в сущности, рассказ, повествование героев, вот и звуки, о которых они вспоминают, будь то рокот пулемета, звон деревенского колокола или заставка «В мире животных» по телевизору, рождаются прямо здесь, на сцене. Гитара, губная гармошка, множество разнообразных звучащих предметов, голоса – все это встраивается в ритм спектакля, длится столько, сколько нужно здесь и сейчас, создавая необходимое напряжение. Вспоминается, как в одной из финальных сцен спектакля пожилые зрительницы на заднем ряду вскрикнули, не выдержав звуков набата: «Да перестань ты уже стучать!»
Много смеха, нежности, но и много трагического. Рассказ о судьбе жизнерадостного красавца-танцора Кольки Паратова, который себя в городе не находит, разрывается между неприятием алчности жены Валентины и тревогой за маленькую дочь — о его неожиданном и страшном самоубийстве — потряс, наверное, многих. Но даже в этом мрачном выборе героя мы видим силу человека решительного, не желающего терять себя, проживая чужую жизнь и постепенно спиваясь.
Значимые детали, которые сшивают воедино всю постановку, не перекочевали сюда из рассказов (как это, к примеру, могло бы быть у Чехова) – шукшинская проза оставляет свободное пространство для режиссера, решившегося ее ставить. Упавший почтовый ящик, вначале с письмом, а в конце — зияющий пустотой, укатившаяся, как мечты о будущей жизни, игрушечная машинка, топор, отброшенная бутылка… Пространство сцены, лаконичное, но наполненное множеством скрытых смыслов. Простой дощатый наклонный помост кажется то холмом, на который взбежишь – и окинешь взглядом далекое небо и всю родную округу, то крышей дома, то за счет него у сцены появляется верх и низ со всеми их многочисленными смысловыми оттенками. Люк в центре превращается то в дверцу подпола, то в костер, то в духовку газовой плиты. Забор, фонарь, рукомойник, звенящий каплями – любой из этих объектов-знаков наполняет чем-то своим каждый из зрителей, вписывая в общий рассказ и собственную историю.
В этом спектакле нет ролей больших и маленьких, главных и второстепенных, нет одного голоса, выделяющегося в общем хоре – только бесконечное перевоплощение, подхватывание друг друга, общая слаженная работа. И Сергей Куклин, Денис Латышев, Юлия Дедина, Оксана Ананьева, Людмила и Леонид Казимир, являя зрителю шукшинских «чудиков», действительно сливаются в настоящий актерский ансамбль, не утрачивая, впрочем, индивидуальности и того, за что мы каждого из них знаем и любим.
Горький конец не лишает надежды, ведь пока в сердце остается память, вина, нежность – пока есть еще это место, «где отдышаться, собраться с духом», жизнь продолжается, а прикосновение к родной земле врачует душу.
Постановке предстоит еще настояться, со временем уйдут мелкие шероховатости, неизбежные для премьерных показов, но уже сейчас видно, что спектакль этот будут любить и смотреть.