Когда в домах жителей деревни Кивсерт-Янишево Вурнарского района впервые заговорило радио, трехлетняя Люда, вслушиваясь в льющуюся из репродуктора песню, громко заявила: «Вырасту, поеду туда петь». Мать посмеялась над дочуркой, но слова те оказались пророческими. Сегодня нет в республике человека, который не знал бы народную артистку Чувашии Людмилу Семенову.
Поющей, про нее говорили, девочка родилась. Мать иногда ее прерывала: «Помолчи-ка, Людмила, вечно мурлычешь…» Тогда она уходила в поле и там пела. Когда в доме появились проигрыватель и пластинки с песнями Ираиды Вдовиной, стала заучивать их. В пятом классе впервые со сцены спела «Кавик, кавик, кавакарчан». Девчушке так аплодировали, что она еще больше утвердилась в желании стать певицей. Но учиться в музыкальном Людмиле не довелось – в семье не поощряли увлечения девушки. И она по окончании школы вслед за старшей сестрой поступила в кулинарное училище. Но, как говорит певица, в жизни всегда случается то, что должно случиться:
– По окончании училища меня направили работать в столовую завода промтракторов. Слава о заводском народном хоре, руководимом Авраамом Бурундуковым, гремела тогда и за пределами республики. Естественно, записалась туда, а вскоре стала ведущей солисткой. В 80-е годы в республике проводилось много конкурсов среди коллективов художественной самодеятельности и исполнителей чувашской песни. В одном из них заняла первое место. Кстати, тогда пели вживую, ни микрофонов не было, ни фонограмм не знали. Меня заметил руководитель Чувашского ансамбля песни и танца Юрий Васильев и пригласил к себе ведущей солисткой, хотя у меня нет музыкального образования.
– Зато есть голос…
– Хотела идти учиться. Но Юрий Васильевич отсоветовал: «Ты у нас народница, испортят тебе голос, неправильно поставят». И занимался со мной сам. За что я ему очень благодарна.
– Вот говорите, что пели вживую, а сейчас почти ни одна звезда чувашской эстрады без фонограммы не выступает…
– Время сейчас такое. На операторов не надеемся и песню заранее записываем… Хотя и сегодня по-разному бывает. К примеру, на гастролях в больших концертных залах, на различных фестивалях выступаем в сопровождении баяна или оркестра. На сольных концертах отдельные песни поем и вовсе без инструментального сопровождения. К слову, с оркестром и без фонограммы я несколько раз выступала в Концертном зале им. Чайковского.
– У многих звезд была песня, открывшая им путь на эстрадный олимп. Когда Вы проснулись знаменитой?
– В 1988 году, когда записала на радио песню «Емер сакки сарлака» (слова Анатолия Кибеча, музыка Юрия Григорьева). Ее полюбили сразу. Бывало, идешь по улице, а из открытых балконных дверей и окон слышно, как люди поют. Это меня вдохновило. В моем репертуаре сегодня около 500 песен о любви, о родителях, детях, супруге…
– И все на чувашском языке?
– По адресам наших гастролей живут люди разных национальностей. Пою на татарском, цыганском, мордовском, удмуртском, русском языках. Так, во Франции очень тепло приняли и чувашскую «Жизнь прожить – не поле перейти», и русскую «Калинку». На улице потом многие узнавали: «О, мадам Калинка…» Конечно, приятно.
В 2004-м в Москве проходил фестиваль, в котором участвовали около 40 коллективов, 700 исполнителей всех национальностей. Солировать выбрали троих – меня (чувашку), мордвинку, грузинку. Думаю, что это была для меня большая честь. Солировала я и в Академической опере в Египте.
– Как находите песни?
– И поэты, и композиторы иногда сами предлагают свои произведения. Вообще же найти сегодня хорошую песню трудно. Мало тех, кто пишет эстрадные песни. Вот и случается, то музыка понравится, просишь слова написать, то наоборот. А в песне должно быть все взаимосвязано: красивая мелодия, богатое содержание…
– Скажите, почему на концертах не объявляют авторов слов и музыки?
– Конечно, неправильно это. Но почему-то у нас так принято.
– Как часто выступаете с сольными концертами?
– В Чебоксарах обычно даю 4 больших концерта. Хотелось бы и больше. Но это зависит и от времени, и от финансов. Сегодня очень дорогая аранжировка. Одна песня обходится в 7–8 тысяч.
– Поэтому некоторые поют одни и те же песни?
– И так бывает…
– У многих такое впечатление, что звезд у нас слишком много… Как Вы оцениваете нашу эстраду?
– Никто никого на концерты силком не затаскивает. Раз люди ходят, значит, им это нравится. Себя же звездой именовать не хочу. Мне по душе слово «артистка».
– Среди части публики бытует мнение, что у эстрадных певцов – легкая жизнь…
– Я бы так не сказала. Для того, чтобы удержаться на сцене, кроме таланта нынче нужны немалые деньги. Про аранжировки мы уже говорили, но и костюмы недешевые, национальные, к примеру, стоят более 10000 руб. А еще афиши надо заказывать. Одновременно семью содержать, детей учить…
– Сейчас многие артисты выступают диджеями на юбилеях, поют на корпоративных вечерах…
– Жизнь заставляет все это делать. Но работа, наверное, всегда благородна, нет? Тамада – это тоже труд, порой нелегкий.
– Вы принимаете такие предложения?
– Если любят и ценят твое творчество, почему бы и не выступить на частной вечеринке. Но предложения принимаю не всегда и никогда не смотрю на статус человека. Был случай, звонят: «Юбилей, плачу 50000…» Не поехала, слишком большие деньги… Кстати, на такие мероприятия мы ходим с мужем. Он у меня – звукооператор.
– Где ответственнее петь?
– Ответственно и там, и тут. На большой сцене свои переживания, на корпоративе свои. Но я бы сказала, что на последнем сложнее. Мало людей, каждый пронзительно смотрит в глаза. Сцена, она далека от зрителя…
– Какое Ваше главное после музыки увлечение?
– Песня для меня все. Еще люблю ходить в лес, но времени мало – постоянно в поездках. В Чебоксарском районе есть у меня загородный дом, где часто отдыхаем с друзьями. Овощи на стол никогда в магазине не покупаю, все выращиваю сама. Летом поутру люблю делать пару покосов по росе. Такую энергию получаешь…
– Всеобщее признание у Вас есть: «заслуженную» получили в 1991-м, «народную» – в 2003-м. Есть сегодня заветная мечта?
– Когда-то мечтала петь на эстраде, сейчас хочется с оркестром. Например, с симфоническим Мориса Яклашкина…