Основатель чувашского театра учился на художника, а стал актером
Знаменательно, что юбилеи Чувашского драматического театра и его основателя совпадают. Нынче, в год 100-летия театра, со дня рождения Иоакима Максимова-Кошкинского исполняется 125 лет. Удивительно, но его биография полна загадок. Повод рассказать об одной из них дала старая фотография, попавшая ко мне при следующих обстоятельствах.
Старинная фотография
В прошлом году я получил бандероль из Москвы с альбомом о художнике Владимире Кудряшеве (1902–1944). В книгу была вложена записка дочери художника, кандидата биологических наук Ирины Кудряшевой с вопросами по истории семьи, связанной с Чувашией. Завязалась переписка. Оказалось, что ее отец родился в селе Малые Яльчики Тетюшского уезда (нынче с. Яльчики) в многодетной семье столяра-краснодеревщика. В 1907 году Кудряшевы переехали в Цивильск. В годы учебы в уездном училище у Владимира проявились способности к рисованию и в 1916 году он поступил в Казанскую художественную школу. Там же учился его старший брат Петр, получавший стипендию цивильского земства имени его известного деятеля Александра Михайловича Арцыбышева.
***
НАША СПРАВКА
Казанская художественная школа — среднее учебное заведение, готовившее учителей рисования. Основана в 1895 году. Имела архитектурное, скульптурное, живописное, граверное отделения. На первом учились шесть лет, на остальных — пять. Питомцами школы являются известные художники и архитекторы Чувашии Никита Сверчков, Моисей Спиридонов, Иван Ведянин, Александр Александров и другие.
***
В книге опубликована фотография студентов художественной школы. Она сделана в портретном классе на перемене: отодвинув в стороны мольберты с рисунками, студенты расположились в центре помещения живописной группой с преподавателем во главе. Видно, что они позируют с удовольствием, некоторые по моде того времени — с сигаретами и трубками. Ученики разного пола и возраста, что отличало школу. По воспоминаниям, в ней учились «мужчины и женщины вместе, сидели юнцы и бородатые дяди в одном классе». По подписи — внизу, справа от палитры, сидит юный Владимир Кудряшев. Другое лицо я узнал без подсказки — в центре с прической с пробором направо стоит зрелый Максимов-Кошкинский. Во рту у него трубка, хотя курильщиком он не был.
Фото напечатано на бланке почтовой карточки размером 8,5х13,5 см (само изображение — 7,5х10,5 см), то есть могло отправляться по почте. За сто лет, вместивших главные события XX века, оно слегка пожелтело, покрылось трещинами и лишилось двух углов. На обороте две подписи, основная — с твердым знаком на конце слова, то есть одного времени с фото, ученическим почерком коричневыми чернилами: «Портретный класс 1916 года». После поступления во ВХУТЕМАС Кудряшев привез фотографию в Москву, где хранил в конверте с другими снимками в коробке с документами. Затем она находилась у его вдовы, Анны Вильям, с 1999 года — у дочери. Такую же фотографию должен был иметь Максимов-Кошкинский, но она не сохранилась.
Студент Яким Максимов
Это самая поздняя фотография Якима Максимова студенческой поры (так писались тогда его имя и фамилия). Мечта стать художником зародилась у него в Симбирской чувашской школе, сблизив с поэтом Константином Ивановым. В 1911 году она привела Якима в Казань. Неизвестно, на какое отделение художественной школы он записался (таков был порядок). В 1913/14 учебном году учился в четвертом классе — вероятно, окончил один курс экстерном.
Школа отличалась от обычных учебных заведений. Надзирателей и классных дам не было, ученики могли свободно посещать театры и другие развлекательные заведения. Поведение преподавателей также удивляло. Так, учитель русского языка и литературы знакомил учеников с произведениями, запрещенными цензурой и пародиями на классиков, а священник превращал уроки Закона Божьего чуть ли не в диспуты и ставил высокие оценки тем, кто выступал с позиций атеизма.
Максимов-Кошкинский являлся земским стипендиатом. Стипендии едва хватало на жизнь. В одном из прошений он писал: «Ввиду того, что стипендия, высылаемая мне Симбирской губернской земской управой, будет недостаточна для просуществования до окончания весенних экзаменов, честь имею покорнейше просить Педагогический совет школы освободить меня от платы за правоучение за второе полугодие сего 1913–14 уч. года. В противном случае я должен буду отказать себе в самом необходимом, то есть в красках, так как кроме стипендии я не получаю пособий никаких. Позволю себе надеяться, что совет войдет в мое критическое положение и удовлетворит мою искреннюю просьбу».
Малообеспеченные студенты могли рассчитывать и на помощь «Общества вспомоществования нуждающимся ученикам Казанской художественной школы». Многих спасала вегетарианская (Толстовская) столовая, где можно было заказать стакан сладкого чая и досыта наесться ржаного хлеба, бесплатно подававшегося ко всем блюдам.
В школе Максимов-Кошкинский сблизился с земляками — Константином Васильевым и Петром Федоровым. Первый стал художником Чувашского драматического театра, второй — общественно-политическим деятелем.
Друзья держались вместе, во всем помогая друг другу. В 1917/18 учебном году на четверых снимали комнату на Второй Подлужной улице в дешевом районе города в пойме реки Казанки. Тут жили более 30 учащихся-чувашей, а в прачечных работали их землячки. В летнюю пору в воскресные дни молодежь собиралась на улице. Девушки в национальных нарядах сидели на скамьях перед прачечными и вполголоса напевали родные песни. За эту деревенскую атмосферу Федоров называл улицу Чувашкасы.
В период подготовки первого чувашского спектакля комната, где жили друзья, была штабом, где обсуждались костюмы, сценическое оформление, проводились коллективные читки перевода пьесы Островского и вносились правки в его текст. Вот почему, вспоминал Васильев: «Иоаким Степанович говаривал… что Чувашский театр родился на Подлужной улице г. Казани».
В годы обучения в школе, писал Максимов-Кошкинский, его мечта о профессии художника постепенно угасла, вместо нее родилась новая — стать артистом. В 1912 году он устроился в городской театр статистом (актер массовых сцен). Вскоре был назначен старшим статистом и стал привлекать к массовке однокашников, прежде всего друзей. Последние наизусть знали текущий репертуар (статистам не платили, взамен они могли бесплатно смотреть спектакли), горячо обсуждали все премьеры.
На их глазах Максимов-Кошкинский развивался как актер. Он до глубокой ночи со свечкой просиживал за чтением драматических произведений. С азартом декламировал перед друзьями выученные монологи, послушать которые приходила хозяйка квартиры с двумя дочерьми-гимназистками. Весной сдавал в ломбард свой нехитрый скарб и выезжал на заработки, пристав к «гастрольной труппе любителей сцены», а осенью, по возвращении, выкупал вещи обратно.
Разгадка впереди
Современник революции, Максимов-Кошкинский отдал дань увлечению политикой: участвовал в собраниях дочерней организации Чувашского национального общества — Союза чувашской учащейся молодежи Казани. Затем примкнул к левым эсерам и вступил в Чувашский левый социалистический комитет. В марте 1918 года был избран заведующим подотделом внешкольного образования Комиссариата по чувашским делам при Казанском губернском совете, но из-за его реорганизации поработать в нем не успел.
Многое в участии Максимова-Кошкинского в национальном движении объясняет его дружба с Петром Федоровым и родство с известным чувашским эсером Дмитрием Петровым-Юманом.
***
НАША СПРАВКА
Чувашский левый социалистический комитет (ЧЛСК) — национальная общественно-политическая организация, объединявшая представителей социалистических партий и беспартийных, признававших советскую власть. ЧЛСК делегировал своих представителей в советские чувашские организации и учреждения, боролся с правоэсеровским Чувашским национальным обществом за лидерство в чувашском национальном движении.
***
Жизнь Максимова-Кошкинского была сложной — чего стоит арест в годы политических репрессий. Пытаясь завуалировать свое политическое прошлое, на допросах и в воспоминаниях он скрывал «неудобные» факты биографии. Даже датой окончания школы называл 1916, 1917 и 1918 годы. По учебным срокам, в зависимости от отделения, это мог быть 1916 и 1917 годы. Кроме того, Максимов-Кошкинский мог прерывать учебу, скажем, по материальной необеспеченности.
Фотография сделана в 1916/17 учебном году, что исключает версию о 1916 годе. Но его фамилии нет и в списках выпускников школы за 1917 год (сведений за 1918 год найти не удалось).
1918 год для нашего героя выдался насыщенным и вряд ли оставил время на учебу. Не исключено, что вместо свидетельства он получил справку о пройденных предметах. К тому времени Максимов-Кошкинский определился с профессией, и первое ему не было нужно. Но это предположение.
Надеемся, что будут найдены новые документы и белых пятен в биографии основателя чувашского театра станет меньше.
Юрий Гусаров
Яким Максимов (в третьем ряду в центре, с трубкой) со студентами Казанской художественной школы. 1916 год.
«Взгляд в прошлое» — совместный проект Государственного исторического архива Чувашской Республики и газеты «Советская Чувашия»