БОЕВОЙ КОРАБЛЬ НАЗВАЛИ В ЧЕСТЬ ЦИВИЛЬСКА
Сегодня, вспоминая факты массового героизма советских солдат на фронтах Великой Отечественной войны, понимаешь, что он вряд ли возник лишь за двадцать с лишним довоенных далеко неоднозначных лет. Его истоки уходят в глубь веков. Вряд ли будет ошибкой утверждение, что наш патриотизм, возможно, передается и на генетическом уровне.
Хотелось бы поделиться информацией еще об одной небольшой страничке нашей истории.
Мы со школьной скамьи помним, как в течение многих веков Россия участвовала в войнах на своих северо-западных границах, – всем державам хотелось владеть прибалтийскими землями, контролировать выход к морю. К тому времени, о котором пойдет речь, уже не первый десяток лет строился Санкт-Петербург, уже была и Полтава.
Русско-турецкая война 1787–1791 гг., отвлекшая государево внимание и немалые силы русских, позволила Швеции начать очередную военную кампанию против России. Шведский король Густав III планировал не только вернуть потерянные ранее земли, но и захватить Санкт-Петербург.
…Зиму 1788–1789 г. оба флота напряженно готовились к летним баталиям. В первый раз противники столкнулись в середине июля 1789 г., это событие осталось в истории как Эландское сражение. Его исход не удовлетворил ни одну из сторон. Уже в начале августа у острова Роченсальм (в настоящее время – остров и финский город Котка) снова назрело морское сражение. На Роченсальмском рейде русской эскадры дожидались в полной боевой готовности 86 шведских судов с 783 орудиями разного калибра и 10 тысячами человек экипажа.
На сближение с противником спешили русская эскадра принца Нассау-Зигена и резервная эскадра вице-адмирала Александра Круза. Всего на 86 кораблях русского флота имелось 1283 пушки разного калибра, личный состав насчитывал около 13 тысяч человек. Хотя по вооружению и численно русский флот превосходил шведский, для наступления этого было явно недостаточно.
Эскадре Круза (его в ходе боя сменил Балле) было предписано сблизиться с неприятельским шведским флотом с юга и оттянуть на себя его основные силы. Нассау-Зиген планировал своим галерным флотом через Королевский проход прорваться на Роченсальмский рейд и внезапно атаковать неприятеля с тыла. В боевых порядках русского галерного флота была и галера «Цывильск».
Шведы в морском деле не были простаками и сделали все возможное для своей защиты, в том числе не пожалели собственные боевые корабли и затопили их в Королевском проходе, преградив путь русским тяжелым судам. Бой становился ожесточеннее с каждой минутой. Всего за время боя только пушками с русских кораблей было произведено более 19 тысяч выстрелов.
«Огонь на оном месте был силен, наконец, показались семь галер авангардии. Зажигательное ядро, брошенное неприятелем, взорвало галеру «Цывильск», попав в крюйт-камеру (помещение для пороха, – Прим. авт.), духом оной взорвало также флагманскую галеру «Хитрую», находящуюся подле ея», – писал позже в своем докладе в Адмиралтейств-коллегию вице-адмирал Нассау-Зиген.
С обеих сторон потери погибшими, ранеными и утонувшими составили не менее чем по тысяче человек. Шведы воевали умело и отчаянно, но к двум часам ночи сражение закончилось уверенной победой русских.
«Я не могу довольно похвалить вообще храбрость и расторопность всех тех, которые имели счастие быть употреблены в сей славный день», – это тоже слова из доклада вице-адмирала Нассау-Зигена.
Все участники сражения под Роченсальмом были награждены серебряными медалями с памятной надписью: «За храбрость в водах Финских 13-го августа 1789 года». Увы, среди награжденных вряд ли были члены экипажа галеры «Цывильск» – они, если даже и не погибли от прямого попадания вражеского ядра, наверняка утонули в водах Балтики.
Галерами в те давние времена назывались специальные парусно-гребные суда, удобные для плавания в шхерах и у побережья. Их малая осадка наиболее удобна была для высадки десантов, противодействия гребным судам неприятеля, для осторожной транспортировки более крупных и тяжелых судов. Галеры отличал длинный и вытянутый корпус. По обоим бортам от носа до кормовой настройки устраивались скамейки для гребцов – так называемые банки. За весла длиной до 15 м садились по 4 – 6 гребцов. На русских галерах, в отличие от большинства иностранных, на весла сажали не каторжан, а солдат-пехотинцев, что значительно повышало боевой дух экипажа.
Заложенная в 1775 г. на Галерной верфи Санкт-Петербурга галера «Цывильск» имела неплохие для судов того времени характеристики. Строителями галеры были назначены Г. Корчебников и Борисов. Следует напомнить, что это тот самый знаменитый строитель Григорий Корчебников, который построил уникальную баржу и перевез на ней камень для постамента памятника Петру Первому – знаменитого Медного Всадника. При длине 42,7 м галера была шириной 5,2 м, глубина интрюма была всего 2 м, что позволяло галере смело маневрировать на мелководье. При спуске ее на воду в 1776 г. галера имела 16 пушек-фальконетов, в том числе одну 18-фунтовую, четыре 12-фунтовых и десять 3-фунтовых. 22 банки галеры были рассчитаны на 220 гребцов. Кроме них на борту было 54 человека непосредственно экипажа.
Всего к началу боевых действий русский флот насчитывал целую сотню галер, но готовыми к боевым действиям были не более двадцати, так что значение «Цывильска» было для русского флота ощутимым. Галера «Цывильск» стала одной из десяти 22-баночных галер типа Вульф, построенных в этот период. Непосредственно перед событиями 1789 г. галера «Цывильск» была переделана по шведскому образцу или, как говорили и писали тогда, по «шведскому маниру». То, что ядро, выпущенное с вражеского корабля, достало именно галеру «Цывильск», подтверждает: экипаж галеры вел себя в бою мужественно и храбро, не уклонялся от встречи с врагом, смело шел на сближение с его силами.
Почему галера получила название «Цывильск», сегодня вряд ли удастся найти документальное объяснение. Можно допустить, что на выбор названия как-то повлиял первый русский гидрограф Федор Иванович Соймонов (1692–1780) – один из гардемаринов Петра Первого, известный российский навигатор, исследователь и губернатор Сибири, сенатор. Десять лет своего беззаботного детства он провел в Цивильске у своего деда городского воеводы Афанасия Андреевича и до глубокой старости сохранил теплые воспоминания о нем.
Хотя ко времени строительства галеры «Цывильск» Федор Соймонов уже был в отставке в чине действительного тайного советника – высшего чина империи и доживал свою старость в своем имении в селе Волосове близ Серпухова, на верфях и на флоте оставались многочисленные ученики его навигационных школ, готовые выполнить любое пожелание своего любимого учителя. Свои последние годы Федор Иванович провел в неустанных трудах над сочинением «Истории Петра Великого» и имел немалый авторитет во флотских кругах.
Наверное, было бы неплохо возродить былые традиции и внести предложение о присвоении одному из вновь строящихся кораблей Балтийского или Северного флотов имени «Цивильск». Цивильский район (и не только он) мог бы направлять своих лучших призывников для прохождения срочной службы именно на этот корабль. Возможно, наше предложение заинтересует контр-адмирала Владимира Воротникова, чьи корни тоже в цивильской земле.
Разумеется, достойное место для рассказов о мужестве экипажа галеры «Цывильск», вкладе Федора Ивановича Соймонова в историю России должно найтись в учебниках по истории родного края и пособиях по ней. Былая слава русского флота не должна быть забыта.
Евгений ШУМИЛОВ,
руководитель поискового клуба «Набат» средней школы № 57 г. Чебоксары